"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

нашей старушке-армии.
С любопытством глядя на юношу, Сулла мягко заметил ему:
- Я добился всего в жизни благодаря этой старушке, Марк Туллий. У меня
никогда не было карьеры законника, но теперь я - городской претор.
Цицерон пропустил замечание мимо ушей:
- У вас просто не было моих преимуществ, Луций Корнелий. Я стану
претором в свои сорок лет.
Сулла сдался:
- Охотно верю, Марк Туллий.
- Да, tata, - проговорил Сулла-младший позже, после ухода Цицерона,
пользуясь наедине с отцом детским обращением "tata", - он, конечно, в высшей
степени тщеславен, - но мне он нравится. А тебе?
- Мне кажется, твой Цицерон ужасен, но, согласен, в нем есть что-то
привлекательное. Он и в самом деле так талантлив, как о нем говорят?
- Суди сам, tata.
Сулла-старший энергично встряхнул головой.
- Нет, спасибо! В другой раз я не позволю ему так самонадеянно
красоваться. Напыщенный арпинский гриб!
- Принцепс сената Скавр чрезвычайно внимателен к нему, - заметил
Сулла-младший, облокачиваясь на плечо отца с фамильярностью, которая никогда
не будет дана бедному Цицерону, ибо юный Цицерон уже начинал догадываться,
что его отец в глазах римской знати просто провинциальный дворянин, которого
как родственника Гая Мария начинают избегать. И тогда Цицерон стал невольно
открещиваться от родного отца, слишком ясно понимая, что близость к Гаю
Марию не послужит на пользу его будущей блестящей карьере.
- Принцепс сената Скавр, - ответил Луций Корнелий Сулла поучительно, -
сейчас слишком озабочен, чтобы интересоваться каким-то Марком Туллием
Цицероном.
Последнее было совершенной правдой. Принцепс сената Марк Эмилий Скавр
обычно занимался делами колоний, когда они не были чреваты войной. Сенаторы
считали отношения колоний с метрополией недостаточно важными, чтобы тратить
на них время, поэтому глава государства был вечно озабочен поиском
чиновников, которые взвалили бы на себя бремя разрешения национальных
конфликтов без чрезмерных государственных издержек, - а таковые встречались
редко. Вследствие этого ответ Сократу, младшему сыну почившего в бозе царя
Вифинского, задержался на десять месяцев. Впрочем, ответ этот не утешил
Сократа, так как решительно пресекал его притязания на трон и подтверждал
законность власти третьего по счету царя Никомедии.
Пока гонец скакал в Никомедию, принцепс сената Скавр получил известия о
еще одной междоусобице, касающейся притязаний на трон. Царица Лаодика и царь
Каппадокии Ариобарзан искали у Рима защиты от царя Армении Тиграна и его
тестя, царя Митридата Понтийского. Пресытившись правлением сына Митрадата и
внука его ставленника, Гордия, каппадокийцы пытались отыскать достойного
наследника каппадокийского трона. Один из вероятных преемников, по слухам,
был отравлен по приказу Гордия, после чего тщательно проследили генеалогии
других претендентов, и в результате выявили чистоту царского происхождения в
некоем Ариобарзане. Его мать - по имени Лаодика - приходилась сестрой
последнему царю истинно каппадокийского рода, Ариарату. Юный царь Ариарат
Эзеб, внук Гордия, был смещен с трона. Но хитроумный Митридат, опасаясь
открытой вражды с Римом, начал действовать через своего агента, армянского