"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

- Я только сейчас поняла, что Пенелопа умерла прежде Одиссея.
Это были ее последние слова.

Часть III

Глава 1

Невзирая на скудость познаний в римском праве и неискушенность в
интригах, Луций Корнелий Сулла чувствовал себя в должности городского
претора как рыба в воде. Во-первых, он был наделен интуицией; во-вторых, он
окружил себя опытными советниками, к мнению которых внимательно
прислушивался; и, в-третьих, ему был дан редкий дар умного властителя. Что в
основном его радовало в этом назначении, так это то, что он не был более
связан с Гаем Марием. Наконец-то судьба предоставила ему возможность
проявить себя. Его ближайшее окружение постепенно разрасталось; его привычка
всегда и во всем посвящать в свои дела сына была оценена свитой и признана
мудрой; его сын, горячо любимый Сулла-младший, приобрел ранний и ценный опыт
как в управлении людьми, так и в военном искусстве.
В свои молодые годы юноша выглядел как Цезарь, но он еще и унаследовал
внешнюю привлекательность Юлианского рода. Он сразу располагал к себе, имел
много друзей и умел ценить дружбу, так как был не только привлекателен, но и
справедлив. Лидером среди друзей Суллы-младшего был бледный, худой юноша
пятью месяцами старше него, по имени Марк Туллий Цицерон. Случайно
выяснилось, что Цицерон происходит из родного города Гая Мария, Арпина. Ею
дед приходился родственником брату Гая Мария, Марку: они были женаты на двух
сестрах. Сулла никогда не узнал бы об этом, не приди Цицерон в их дом. Гость
был словоохотлив. К примеру, не успел Сулла-старший спросить, что юноша из
Арпина ищет в Риме, как тут же получил пространный ответ.
- Мой отец - давний друг Марка Эмилия Скавра, - с важностью отвечал
Цицерон, - а также друг Квинта Муция Сцеволы Авгура. А тот - сподвижник
Луция Лициния Красса Оратора! Стоило отцу понять, что я слишком одарен и
умен, чтобы прозябать в Арпине, он послал нас в Рим. Это было в прошлом
году. Теперь у нас прекрасный дом по соседству с Публием Рутилием Руфом. Я
учился у Квинта Муция и Луция Красса. Я начал занятия, когда мне было восемь
лет. Мы - не деревенщина, Луций Корнелий! Мы - гораздо лучшего воспитания,
чем Гай Марий!
Оглушенный обилием информации, Луций Корнелий сел и предоставил
тринадцатилетнему подростку трещать дальше, опасаясь только, казалось бы,
неизбежного: когда огромная голова, отягощающая слишком тонкую шею Цицерона,
перевесит и покатится, все так же треща.
- А знаете ли вы, - безыскусно продолжал Цицерон, - что меня собиралась
слушать целая аудитория, когда я упражнялся в риторике? Нет сомнения, что
мои наставники гордятся мною!
- Я полагаю, что ты намереваешься сделать карьеру адвоката? - со
скрытой насмешкой спросил Сулла-старший.
- Конечно! Но не так, как великий Апулей. Мое происхождение достаточно
благородно, чтобы рассчитывать на консульство. Конечно, первая ступень - это
сенат. У меня будет публичная известность. Все мне прочат это! - огромная
голова Цицерона горделиво поднялась. - По моему опыту, Луций Корнелий,
выборная юридическая должность гораздо выгоднее, чем должность начальника в