"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

повидать мир!
Ломота в суставах не прошла, зато снова навалилась сонливость. Веки его
опять опустились, нижняя челюсть отвалилась.
Юлия еще какое-то время щебетала, а потом, исчерпав восторженные
выражения, села, обхватив колени руками, и, со счастливой улыбкой
обернувшись к Гаю Марию, нежно произнесла:
- Любовь моя, ты, видимо?..
Ответом ей был храп. Научившись за двенадцать лет супружества смирению,
она легонько покачала головой, и, не переставая улыбаться, повернулась на
правый бок.

Глава 2

Затушив все до единого угли восстания рабов на Сицилии, Маний Аквилий
возвратился домой если не триумфатором, то, во всяком случае, героем,
заслужившим овацию в сенате. То, что он не мог претендовать на подлинный
триумф, объяснялось особенностью поверженного им неприятеля - обращенных в
рабство гражданских лиц, которых никак нельзя было объявить солдатами
вражеской армии; гражданские войны и войны с рабами занимали в воинском
кодексе Рима особую нишу. Получить приказ сената усмирить выступление было
не менее почетно и предвещало не менее захватывающие приключения, чем
столкновение с вражеской армией, однако права требовать триумфа такой
полководец был лишен. Триумф позволял народу Рима лицезреть военные трофеи:
пленников, сундуки с деньгами, всевозможное награбленное добро: от золотых
гвоздей, выдранных из царских ворот, до мешочка с корицей и ладаном. Любая
добыча обогащала римскую казну, и народ получал возможность собственными
глазами увидеть, что за прибыльное занятие война - конечно, для римлян, и
римлян победоносных. Но при подавлении выступлений рабов и гражданских смут
не было никакой добычи, а считать приходилось одни потери. Все, что ранее
захватывалось противником, приходилось возвращать законным владельцам;
государство не имело права даже на жалкие проценты.
И все же повод для торжественной встречи был использован сполна. Вдоль
той же дороги, по которой обыкновенно следовали войска во время триумфа,
продвигалась процессия. Впрочем, военачальник не ехал в древней
триумфаторской колеснице, лицо его не несло триумфальной раскраски, одеянию
его было далеко до триумфаторского; не было слышно звуков труб, играли лишь
флейты, чьи звуки не вселяли и десятой доли истинного воодушевления. В
жертву главному божеству была принесена овца, а не бык, следовательно, и оно
разделило с военачальником недовольство недостаточно пышной церемонией.
Однако Маний Аквилий не имел причин роптать. Организовав себе
торжественный прием, он снова занял место в сенате и, будучи консуларом -
бывшим консулом - был приглашен высказывать свое мнение прежде такого же,
как он, консулара, не праздновавшего, однако, ни триумфа, ни овации.
Испытывая на себе отголоски отвращения, которое вызывал к себе его родич,
другой Маний Аквилий, он в свое время не рассчитывал подняться и до консула.
С некоторыми фактами тем более трудно смириться, когда семейство не
отличается особенным благородством; позорный же факт состоял в том, что отец
Мания Аквилия, воспользовавшись разрухой от войн, последовавших за смертью
пергамского царя Аттала III, продал более половины территории Фригии отцу
теперешнего понтийского царя Митридата за сумму в золоте, которая уместилась