"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

раз удавалось становиться римским консулом - а он прям и довольно
неотесан, - то его не стоит недооценивать. Благородные римляне, с которыми
мне доводилось встречаться раньше, были куда тоньше и просвещеннее. Жаль,
что мне не пришлось повстречаться с Гаем Марием в Риме, где, играя на
противоречиях между ним и остальными, мне удалось бы добиться от него
гораздо больше, чем в Пессинунте.
Твой преданный и верный подданный Баттак".
Запечатав письмо и завернув его в тончайшую кожу, Баттак отдал его
одному из младших жрецов, поручив срочно доставить в Синопу, где находился в
это время царь Митридат.

Глава 6

Содержание письма не понравилось Митридату. Он принялся жевать губу и
так зловеще хмуриться, что те из его придворных, которым надлежало
находиться при владыке, но помалкивать, благодарили судьбу за свое положение
и жалели Архелая - от него требовалось отвечать, когда царь обращался к
нему. Впрочем, сам Архелай как будто не слишком тревожился: будучи
двоюродным братом царя и его первым приближенным, он приходился ему скорее
другом, нежели слугой, и был ему по-братски предан.
Однако, несмотря на внешнюю безмятежность, Архелай беспокоился за свою
безопасность не меньше, чем все остальные: любому, кто воображает, будто
обласкан царскими милостями, он напомнил бы о печальной судьбе другого
влиятельнейшего придворного - Диофанта, который тоже был царю не столько
слугой, сколько другом, и, будучи дядей, мог бы сойти за отца родного.
С другой стороны, размышлял Архелай, поглядывая на мужественное и
одновременно вздорное выражение на лице царя, от которого его отделяло
расстояние вытянутой руки, человеку просто не предоставляется выбора. Царь
есть царь, и он волен распоряжаться своими подданными, даже убивать их,
когда на него находит подобная блажь. Такое положение вещей положительно
влияло на способности людей, вынужденных существовать в непосредственной
близости от этого сгустка энергии, капризов, детской непосредственности,
незаурядности, силы и скромности. Опыт, полученный им в результате успешного
выпутывания из бесчисленных ситуаций, чреватых для любого другого
непоправимой бедой, только идет ему на пользу. Таковые же ситуации то и дело
разыгрывались подобно штормам на Понте Эвксинском, или исподволь вызревали в
голове у царя. Случалось и так, что он начинал карать за давно забытый
проступок, совершенный десять лет назад. Царь никогда не прощал обид,
истинных и воображаемых, разве что отодвигал расплату на будущее.
- Кажется, мне придется с ним встретиться, - молвил Митридат и
добавил: - Не так ли?
Вот вам и ловушка: что ответить?
- Если на то нет твоей воли, Великий Царь, то ты не обязан ни с кем
встречаться, - с готовностью ответил Архелай. - Однако мне представляется,
что Гай Марий - интересный человек, так почему бы и нет?
- В Каппадокии. Следующей весной. Пускай сперва оценит по достоинству
Никомеда. Если этот Гай Марий столь замечательный человек, ему не придется
по душе Никомед Вифинский, - решил царь. - И с Ариаратом пускай встречается
до меня. Отправь этому жалкому насекомому приказ: пусть предстанет весной в
Тарсе перед Гаем Марием и лично проводит римлянина в Каппадокию.