"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

выяснилось, они не ошиблись. Путешествовать пришлось верхом, поскольку путь
лежал через крутой горный перевал, именуемый Киликийскими Воротами. Трясясь
на ослике, Юлия думала о том, что великолепие видов способно скрашивать
испытываемые ею неудобства. Тропка вилась между отвесных скал, и чем выше
они забирались, тем толще становился слой вечных снегов, покрывающий горы.
Сейчас было уже трудно поверить, что всего три дня назад она задыхалась в
прибрежной духоте; теперь же ей пришлось извлечь из сундуков одежду
потеплее. Погода стояла безветренная и солнечная, однако стоило им
углубиться в хвойный лес, как холод пробрал их до костей, и они принялись
мечтать о том, как выберутся на голые скалы, где бурные водопады сливаются в
неистовые потоки, оглашающие затерянные ущелья неумолкающим гулом.
Через четыре дня после отъезда из Тарса восхождение завершилось. В
первой же долине Марий увидел стоянку пастухов, поднявшихся с отарами на
высокогорные летние пастбища, у которых и оставил Юлию и Мария-младшего, а
также проводников-ополченцев. Молодому греку из Тарса по имени Морсим был
отдан приказ заботиться о них и нести неусыпный караул. Пастухи, получившие
огромную мзду золотом, проявили радушие под стать вознаграждению и поселили
Юлию в просторном шатре из шкур.
- Как только я свыкнусь с запахом, я почувствую себя вполне сносно, -
сказала она готовому прощаться Марию. - Внутри шатра тепло. Пастухи,
кажется, отправились куда-то, чтобы пополнить запас провизии. Езжай и не
беспокойся за меня и за Мария-младшего, который, как я догадываюсь,
воодушевлен перспективой стать хранителем отар. Морсим прекрасно позаботится
о нас. Об одном я сожалею, дорогой мой муж, что мы стали для тебя обузой.

С таким напутствием Гай Марий и отбыл, сопровождаемый всего-навсего
двумя рабами и отряженным Морсимом проводником. Сам Морсим имел при
расставании такой вид, что нетрудно было догадаться, что он тоже предпочел
бы путешествовать с Марием, а не сидеть на одном месте. Согласно прикидке
Мария, плато, на котором началось его отдельное от семьи путешествие, лежало
на высоте примерно пяти с половиной тысяч футов - не слишком высоко, чтобы
опасаться головокружения и головных болей, но и достаточно высоко, чтобы
пребывание в седле стало изматывающим занятием. По словам проводника, до
Эзебии Мазаки, единственного поселения в глубине Каппадокии, претендующего
на именование города, предстоял еще немалый путь.
В тот самый момент, когда крохотный отряд преодолевал водораздел между
реками, стекающими в Педийскую Киликию, и реками, питающими могучий Галис,
солнце скрылось окончательно, после чего путешествие проходило сквозь стену
дождя или в лучшем случае тумана. Замерзший, измученный верховой ездой, не
помнящий себя от усталости Марий час за часом трясся с беспомощно
болтающимися ногами, способный лишь на то, чтобы благодарить судьбу за
выносливость своих привыкших к дальним верховым рейдам ляжек.
Солнце показалось из-за туч только на третий день. Раскинувшиеся перед
путниками необъятные равнины казались идеальным местом для выпаса овец и
коров: их травяной покров отличался густотой, лесов же в округе почти не
наблюдалось: согласно объяснению проводника, почвы Каппадокии не
благоприятствуют произрастанию лесов, зато распаханная земля родит чудесные
хлеба.
- Тогда почему здесь не пашут? - спросил его Марий. Проводник пожал
плечами.