"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автораспрашивал Марий царя про себя. Наскоро припомнив историю жизни понтийского
властелина, он пришел к выводу, что тот не имел счастья любоваться не только toga paetexta, но и toga alba.[75] Однако царь определенно узнал в Марии римского консула; опыт же подсказывал Марию, что любой, не видевший прежде такого одеяния, должен застыть в восхищении, даже если был знаком с ним по описанию. Значит, видел - но где? Царь Митридат Евпатор лениво поднялся по ступеням и протянул гостю правую руку в повсеместно принятом жесте, свидетельствующем о мирных намерениях. Рукопожатие состоялось: оба были слишком умны, чтобы превращать первую церемонию в противоборство. - Гай Марий, - начал царь по-гречески, причем с тем же акцентом, который отличал греческую речь самого Мария, - что за неожиданная радость! - Мне жаль, царь Митридат, что я не имею возможности приветствовать тебя теми же словами. - Входи же, входи! - сердечно пригласил царь Мария, обнимая его за плечи и вводя в распахнутую дверь. - Надеюсь, челядь устроила тебя вполне удобно? - Вполне, благодарю. Дюжина царских стражников просочились в тронную залу, опередив своего повелителя и Мария; еще дюжина вошла за ними следом. Начался скрупулезный осмотр залы, смахивавший на обыск. Затем половина стражников отправилась рыскать по дворцу, другая же половина осталась при Митридате, не сводя с него глаз. Царь проследовал прямиком к мраморному трону с пурпурной подушкой и, усевшись, щелкнул пальцами, после чего слуги подставили кресло Гаю Марию. - Предложили ли тебе, чем освежиться? - заботливо осведомился царь. - Тогда перейдем к трапезе? - Если угодно. Только надо ли перебираться в другое помещение? Надеюсь, тебе достаточно моего общества. Я не возражаю, если мы станем есть сидя. Между ними был водружен стол, на котором появилось вино и простые кушанья: овощи, огурцы с чесноком, залитые сметаной, рубленая телятина. Царь обошелся без извинений по поводу незамысловатости пищи, а просто набросился на еду. Марий, изголодавшийся за время путешествия, последовал его примеру. Лишь когда трапеза была завершена, и стол был освобожден от блюд, завязался разговор. За окнами сгущались мирные сумерки, в тронной зале сделалось совершенно темно. Обмирающие от страха слуги заскользили вдоль стен, зажигая светильники; язычки огня оказались слабыми, что объяснялось дурным качеством масла. - Где царь Ариарат Седьмой? - спросил Марий. - Мертв, - ответил Митридат, ковыряя в зубах золотой палочкой. - Умер два месяца назад. - При каких обстоятельствах? Теперь, находясь совсем рядом с царем, Марий увидел, что глаза у того скорее зеленые, хоть и с карими крапинками, что было, конечно, весьма необычно. Глаза эти сверкнули, потом царь отвел взгляд; когда он снова воззрился на собеседника, в них не было заметно никакой хитрости. "Сейчас я услышу ложь", - решил Марий. - Смертельная болезнь, - отвечал царь с тяжелым вздохом. - Он умер здесь, во дворце. Меня при этом не было. - Вблизи города ты принял бой, - напомнил ему Марий. |
|
|