"Эдриан Маккинти. Миг - и нет меня " - читать интересную книгу автора

Дандолке, а если вы имеете хоть какое-то представление об Ирландии, вы
должны знать, что это означает. Нет ничего удивительного, что его отец,
мать, три брата, два дяди и тетя в конце концов оказались в одном месте - в
Ледсе. С младых ногтей они начали приобщать Скотчи к делу, поэтому довольно
скоро он оказался в колонии для несовершеннолетних преступников, где отсидел
срок за какое-то мелкое правонарушение. Вскоре, если верить самому Скотчи,
по ту сторону лужи для него стало жарковато, и он перебрался в Бостон, а
оттуда приехал в Бронкс. Честно говоря, я отношусь довольно скептически к
его рассказам об "акциях" и "стычках" с британцами, протестантами,
Специальной службой, десантниками и полицейскими. Скотчи утверждает, что
именно ирландские легавые, "Гарда шиохана", повредили ему ногу, когда он
занимался контрабандой бензина (следует заметить, что хромота проявляется у
Скотчи, только когда он хочет, чтобы ему посочувствовали), но Лучик как-то
проговорился, что Скотчи подвернул ногу, свалившись с крыши припаркованного
автомобиля, после того как выпил одиннадцать кружек пива на пляже в
Ревир-Бич. Это, впрочем, случилось еще до того, как Скотчи начал работать на
Темного, к тому же представить нашего друга на пляже довольно сложно. Кожа у
него тонкая и белая что твоя папиросная бумага, и выглядит он совсем как тот
пацан, которого лупцуют в начале рекламного ролика "Чарльза Атласа" ["Чарльз
Атлас" - компания, разрабатывающая фитнес-программы и продающая специальное
питание для бодибилдинга] - бледная кожа, рыжие волосы, скверные зубы,
скверный запах, который не может заглушить даже запах скверного одеколона...
Даже не знаю, сколько Скотчи прожил в Штатах, - может, десять лет, а может,
и все пятнадцать, однако, несмотря на это, он до сих пор не утратил
ирландского акцента (довольно своеобразного, кстати; например, "джаз" звучит
у него как "джасс"). Одевается он, впрочем, как настоящий янки и совершенно
по-американски неровно дышит к деньгам и к женщинам. В отличие от
среднестатистического ирландского иммигранта, Скотчи никогда не скулит по
Покинутой Родине, что, однако, нисколько не делает его симпатичнее. С таким
скользким дерьмом, как Скотчи, не захочет по доброй воле общаться ни один
порядочный человек, однако, если не обращать внимания на неприятные стороны
его характера, терпеть его можно. Что, кстати, мне не вполне удается. Да,
чуть не забыл: Скотчи нечист на руку, он обкрадывает меня за моей спиной, и
если бы я не был новичком, я бы непременно что-нибудь сказал по этому
поводу, однако я - новичок, поэтому предпочитаю пока помалкивать.
Таков он, наш предводитель, наш отважный вождь (слава богу, что только
на один вечер). Характерно, что Скотчи оказался во главе нашей шайки-лейки
именно в тот вечер. Потому что этот вечер должен был положить начало целой
череде трагических, кровавых событий, чего я, разумеется, тогда не знал...
Правда, я знал - не мог не знать, - что для человека, выросшего в Белфасте в
семидесятые и восьмидесятые годы, в самый разгар гражданской войны, насилие
становится естественной формой самовыражения, но тогда я считал, что это не
обязательно. В конце концов, есть же исключения и из более строгих правил.
Поездка в подземке прошла незаметно. У меня была с собой книга об одном
русском, который только и делал, что лежал на диване. Окружающие по этому
поводу ужасно кипятились, но его можно было понять.
На конечной остановке я вышел и стал подниматься по лестнице. Этот
ежедневный подъем по ступенькам, отделяющим Ривердейл от остального Бронкса,
был в те времена моим единственным спортивным упражнением. Лестница
буквально кишела бездомными бродягами и мерзавцами всех мастей. Темный