"Алистер Маклин. Крейсер "Улисс" ("Корабль ее величества "Улисс", "Полярный конвой")" - читать интересную книгу автора

он, поколебавшись. - Он что, не совсем здоров?
Тэрнер мгновенно обернулся. Голос его был удивительно спокоен.
- Если бы Бруксу удалось настоять на своем, Старик давно лежал бы в
госпитале. - Помолчав с минуту, он добавил: - Но, боюсь, даже в этом
случае было бы поздно.
Маршалл ничего не ответил. Не находя себе места, он стал расхаживать по
мостику, потом отправился на ют к щиту управления прожекторами левого
борта. Минут пять до старпома доносился приглушенный говор. Когда Маршалл
вернулся, он с любопытством поднял на него глаза.
- Пытался потолковать с Ральстоном, сэр, - объяснил минный офицер. - Я
решил, что если он и станет с кем разговаривать, то это со мной.
- Ну и как?
- Он действительно говорит, но только о том, о чем сам захочет. Об
остальном - ни звука. Мне так и мерещится табличка у него на груди:
"Частная собственность. Вход воспрещен". Очень учтив, очень вежлив и
совершенно нелюдим. Будь я проклят, если знаю, как с ним быть.
- Оставьте его в покое, - посоветовал Тэрнер. - Тут ничего не поделаешь. -
Он покачал головой. - Ну и подло же обошлась с ним жизнь!
Снова воцарилась тишина. Снег валил не так густо, но ветер по-прежнему
крепчал. Диковато завывал в мачтах и такелаже, сливаясь с жутким звенящим
щелканьем гидролокатора. Эти тревожные звуки точно скребли по сердцу,
пробуждая первобытные страхи, давно приглушенные в человеке под влиянием
цивилизации. Гнусную эту симфонию экипаж корабля возненавидел лютой
ненавистью.
Пробили одну склянку - половина первого; две склянки - час; три - половина
второго. Тэрнеру вспомнилось о существовании таких приятных вещей, как
кофе и какао. Что выбрать - кофе или какао? Он остановился на какао -
напиток этот бодрящ и питателен. Он повернулся к посыльному. Это был
Крайслер, брат старшего акустика.
- На мостике! Докладывает радиорубка. Докладывает радиорубка! -
послышалось из динамика над акустической рубкой. Голос звучал торопливо,
настойчиво. Тэрнер бросился к переносному микрофону, отрывистым голосом
подтвердил донесение.
- Радиограмма с "Сирруса": "Получены эхо-сигналы слева по носу, пеленг,
триста, сигналы отчетливы, дистанция сокращается".
- Эхо-сигналы? Оператор, вы сказали: "эхо-сигналы"?
- Эхо-сигналы, сэр. Повторяю, эхо-сигналы.
Едва оператор умолк, рука Тэрнера опустилась на светящийся выключатель
сигнала боевой тревоги.
Из всех звуков, какие только существуют на земле, всякий, кто услышал
сигнал боевой тревоги, наверняка запомнит его до конца дней своих. Звука,
хотя бы отдаленно похожего на него, на свете не существует. В нем нет
ничего возвышенного, воинственного, кровь не стынет в жилах при этом
звуке. Это свист, частота которого где-то у верхней границы слышимого
диапазона. Завывающий, пронзительный, атональный, настойчивый, тревожный,
он ножом врезается в опьяненный сном рассудок, и человек, каким бы
измученным, ослабевшим и заспанным он ни был, через секунду уже на ногах.
Пульс его учащен, он готов встретить любую неожиданность, и в кровь мощной
струёй хлынул адреналин.
Через две минуты весь экипаж "Улисса" находился на боевых постах. Старший