"Алистер Маклин. Крейсер "Улисс" ("Корабль ее величества "Улисс", "Полярный конвой")" - читать интересную книгу автора

командования кораблем.
- Ну?
Лицо Ральстона словно окаменело. Не сводя глаз с Карслейка, он произнес:
- Да, сэр. Это сделал я. Я избил его - этого подлого убийцу, этого подонка!
- Ральстон! Вы забываетесь! - Голос полицейского сержанта прозвучал как
удар хлыста.
Плечи Ральстона опустились. С усилием оторвав глаза от Карслейка, он
устало посмотрел на командира корабля.
- Виноват. Я действительно забылся. Ведь у него на рукаве золотой галун.
Подонком может быть только матрос.
Вэллери был поражен горечью, прозвучавшей в словах моряка.
- Но он хотел...
- Разотри подбородок, приятель! - резко оборвал юношу Тэрнер. - Ты
поморозился.
Повинуясь, Ральстон стал медленно растирать лицо. Он тер его тыльной
стороной ладони. Вэллери поежился, увидев его изувеченную ладонь: кожа и
мясо свисали клочьями. Это оттого, что он слезал с рея без рукавиц...
- Он хотел убить меня, сэр. Преднамеренно, - словно нехотя произнес
Ральстон.
- Вы отдаете отчет своим словам? - Голос Вэллери был холоден, как ветер,
проносившийся над Ланганесом. Но в эту минуту старый моряк сам впервые
ощутил некое подобие страха.
- Он хотел убить меня, сэр, - монотонно повторил Ральстон. - За пять минут
до того, как я начал слезать с рея, он передал посыльному из радиорубки
предохранители. Как только я добрался бы до мачты, чтобы спуститься вниз,
радиостанция оказалась бы включенной.
- Что за ерунда, Ральстон. Как вы смеете...
- Это правда, сэр, - убитым голосом произнес Итертон, кладя на место
телефонную трубку. - Я только что звонил в радиорубку.
На Вэллери снова повеяло ужасом. Чуть ли не с отчаянием в голосе он
произнес:
- Всякий может ошибиться. Возможно, виной тому было неведение, а не злой
умысел.
- Неведение! - Усталости в голосе Ральстона как не бывало. Он сделал два
быстрых шага вперед. - Неведение, вы говорите! Я сам сдал ему эти
предохранители, когда поднялся на мостик. Я спросил, кто вахтенный офицер,
а Карслейк заявил, что вахтенный офицер он. Я не знал, сэр, что вахтенный
- командир артиллерийской части. Когда я предупредил лейтенанта, что
предохранители следует вернуть только мне и никому другому, он сказал:
"Надоела мне твоя проклятая настырность, Ральстон. Я занимаюсь своим
делом, ты занимайся своим. Полезай наверх и твори чудеса геройства". Он
отдавал себе отчет, что делает, сэр.
Вырвавшись из рук старшего офицера, Карслейк бросился к командиру корабля.
Вылезшие из орбит глаза побелели, лицо исказила гримаса.
- Это ложь, сэр! Грязная, подлая ложь! - прошамкал он, с трудом шевеля
разбитыми губами. - Ничего подобного я не говорил...
Слова его перешли в клохчущий визг: кулак Ральстона обрушился на
бормочущий, окровавленный рот Карслейка. Пошатнувшись, тог грохвулся о
палубу, отворив при этам дверь в штурманскую рубку, и остался лежать
бесформенной грудой. Тэриер и Гастингс тотчас кинулись к старшему