"Алистер Маклин. Крейсер "Улисс" ("Корабль ее величества "Улисс", "Полярный конвой")" - читать интересную книгу автора

вашего прибытия". Сформулировано достаточно вразумительно, командир?
- Пожалуй, да, сэр. Радиомолчание?
- Да, разумеется. Прибавьте еще вот что: "Соблюдать радиомолчание.
Командующий 14-й эскадрой авианосцев". Отправьте депешу немедленно,
хорошо? Потом пусть радист закроет вахту.
Дверь осторожно притворилась. Налив себе кофе, Тиндалл взглянул на
Вэллери, сидевшего напротив.
- Все еще думаешь о том парне. Дик?
Едва заметно улыбнувшись, Вэллери закурил сигарету. И тотчас закашлялся.
- Прошу прощения, сэр, - произнес он. Помолчав немного, поднял глаза. -
Какое безумное честолюбие вынудило меня стать командиром крейсера! -
проговорил он невесело.
- Я тебе не завидую, - усмехнулся Тиндалл. - По-моему, я уже слышал
подобные слова. Что же ты собираешься предпринять в отношении Ральстона,
Дик?
- А что бы ты предпринял на моем месте? - спросил в ответ Вэллери.
- Упрятал бы его за решетку до возвращения из России. Посадил бы на хлеб и
воду. Заковал в кандалы, если хочешь.
- Ты никогда не умел убедительно врать, Джон, - улыбнулся Вэллери.
- Угадал! - захохотал Тиндалл. У него потеплело на душе. Втайне он был
доволен. Редко, очень редко Ричард Вэллери снимал с себя надетую им самим
маску официальности. - Всякому известно: избить офицера флота его
величества - тяжкое преступление. Но если Итертон сказал правду, то я
только сожалею о том, что Ральстон не произвел полную косметическую
операцию на физиономии этого негодяя Карслейка.
- Боюсь, что Итертон не лжет, - покачал головой Вэллери. - Но вся беда в
том, что корабельный устав (до чего пришлась бы по вкусу эта фраза
Старру!)... устав требует, чтобы я наказал жертву преступления, а не
преступника, едва не убившего ее1
Он умолк, сотрясаемый новым приступом кашля. Тиндалл отвернулся, чтобы
Вэллери не увидел печали на его лице, не заметил ни сострадания, ли гнева,
которые он испытывал при мысли о том, что Вэллери - этот рыцарь без страха
и упрека, самый порядочный человек и самый верный - на глазах тает,
возможно, умирает у него на глазах из-за слепоты и бессердечности штабной
крысы, засевшей в Лондоне, за две тысячи миль отсюда.
- ...Этого бедного юношу, - продолжал наконец Вэллери, - который потерял
мать, брата и трех сестер... По-моему, отец его где-то плавает.
- Как насчет Карслейка?
- Поговорю с ним завтра. Мне бы хотелось, сэр, чтобы вы присутствовали при
этом разговоре. Я сообщу ему о том, что он остается на корабле лишь до
возвращения в Скапа-Флоу. Там я его спишу с крейсера... Не думаю, чтобы он
захотел предстать перед трибуналом, даже в качестве свидетеля, - прибавил
он сухо.
- Конечно, не захочет, если он в здравом уме, - согласился Тиндалл. - А ты
уверен, что он действительно в своем уме? - нахмурился он, пораженный
внезапной мыслью.
- Карслейк?.. - Вэллери помолчал в нерешительности. - Да. Я в этом уверен,
сэр. Во всяком случае, он был в своем уме. Правда, Брукс в этом не слишком
уверен. Говорит, лейтенант ему нынче вечером что-то не понравился. По
мнению Брукса, с Карслейком творится неладное. А в этих экстремальных