"Алистер Маклин. Одиссея крейсера 'Улисс' " - читать интересную книгу автора

ляпнуть или выкинусь такое, что не приведи Бог. Но виновным в том, что такое
случилась именно так, а не иначе, был Карслейк.
Присутствие младшего лейтенанта Карслейка среди спасательных плотов,
где он руководил работами по подъему левого трала, явилось следствием целого
ряда ошибок. Первой из них была ошибка его отца, отставного контр-адмирала,
который, полагая, что сын одного с ним поля ягода, в 1939 году забрал его из
Кембриджа в далеко не юном возрасте (Карслейку-младшему стукнуло уже
двадцать шесть) и, в сущности, навязал свое чадо флоту. Вслед за первой
последовали другие ошибки: недостаточная принципиальность командира корвета,
первого начальника Карслейка (знакомый его отца, он, грешным делом,
представил Карслейка к офицерскому званию); недосмотр аттестационной
комиссии на "Кинг Альфреде", которая присвоила ему такое звание; наконец,
промах старшего офицера "Улисса", назначившего его на эхо-заведование, хотя
он и знал о некомпетентности Карслейка и его неумении командовать людьми.
Лицо Карслейка, точно у сверхпородистой лошади, было длинное, худое и узкое,
с бледно-голубыми глазами навыкат и торчащими вперед верхними зубами.
Белокурые волосы жидки, брови изогнуты в виде вопросительного знака. Под
длинным, острым носом, под стать бровям, изгибалась верхняя губа. Речь его
представляла собой пародию на язык, каким говорят нормальные англичане:
краткие гласные у него получались, долгими, а долгие - бесконечными, да и с
грамматикой он не всегда был в ладах. Он лютой ненавистью ненавидел флот,
ненавидел начальство, медлившее с представлением его к очередному званию,
ненавидел матросов, которые платили ему той же монетой. Словом, младший
лейтенант Карслейк воплощал в себе все самое порочное, что порождала
английская система привилегированных частных школ. Тщеславный заносчивый
мужлан и недоучка, он стал посмешищем экипажа.
Он и теперь выставлял себя на посмешище. Забравшись на спасательные
плоты, широко расставив ноги для лучшей устойчивости, он кричал, отдавая
матросам бессмысленные, ненужные распоряжения. Главный старшина Хартли
стонал, но, соблюдая субординацию, вслух не произносил ни слова. Зато матрос
I класса Ферри чувствовал себя гораздо раскованней.
- Глянь на их сиятельство, - обратился он к Ральстону. - Перед
командиром так и распинается, землю роет. Он кивнул в сторону Вэллери,
стоявшего на мостике метрах в шести от Карслейка. - И, наверно, думает: "До
чего здорово это у меня получается!"
- Оставь Карслейка в покое. Лучше за шкенгелем следи - посоветовал ему
Ральстон. - Да сними ты эти проклятые рукавицы. А не то...
- Знаю, знаю, - насмешливо перебил его Ферри. - А не то их зацепит
тросом, и меня намотает на барабан лебедки, - добавил он, ловко подавая
трос. - Ничего, корешок, с кем с кем, - а уж со мной-то этого не произойдет.
Но он ошибался. Внимательно наблюдавший за раскачивающимся параваном
Ральстон вдруг посмотрел на лебедку. Он заметил разорванную прядь на тросе
всего в нескольких дюймах ее руки Ферри, увидел как острая проволока впилась
в рукавицу к потащила ее вместе с рукой к вращающемуся барабану. Ферри даже
крикнуть не успел.
Реакция Ральстона была мгновенной. Ножной тормоз находился всего в
шести дюймах, но это было слишком далеко. Матрос изо всех сил крутанул
реверс, в долю секунды переключив лебедку на "полный назад". И в то
мгновение, как раздался крик Ферри, чье предплечье угодило между тросом и
барабаном, послышался глухой взрыв, и лебедка, стоимостью в пятьсот фунтов