"Алистер Маклин. К югу от мыса Ява" - читать интересную книгу автора

из их памяти.
Только один солдат был, похоже, не безучастен к происходящему вокруг.
Он медленно брел во главе выстроенной по двое колонны и время от времени
включал фонарь, выбирая путь через заваленные обломками домов улицы. Он был
невысок и худощав, и на нем одном была юбка шотландского полка и
национальная шотландская шапочка. Откуда взялся килт, знал только сам капрал
Фрейзер: во время отхода на юг Малайского полуострова его на нем определенно
никто не видел.
Капрал Фрейзер устал, как и все. Глаза его были воспалены и налиты
кровью, изможденное осунувшееся лицо - с явно сероватым оттенком -
свидетельствовало о перенесенной малярии или дизентерии, а то и обеих
болезней сразу. Сильно приподнятое левое плечо капрала доставало почти до
уха, однако бросающееся в глаза уродство объяснялось тем, что раненное еще
днем плечо под рубашкой было второпях неуклюже перевязано дежурным
санитаром. В правой руке Фрейзер с трудом удерживал пулемет системы Брэна,
весивший чуть ли не все двадцать три фунта. Пулемет сильно оттягивал правую
руку вниз, поэтому левое плечо и казалось неестественно вздернутым.
Два часа назад офицер, командовавший их смешанной ротой, собравшейся на
северных подступах к городу, приказал Фрейзеру вывести за линию огня и
доставить в безопасное место всех раненых. Бесполезность приказа не вызывала
у Фрейзера ни малейшего сомнения, как и у офицера, его отдавшего. Последние
защитные укрепления были давно сокрушены, и это предопределило участь
Сингапура. Так что еще до наступления нового дня защитники острова будут
либо мертвы, либо ранены, либо попадут в плен. Но приказ есть приказ - и
капрал Фрейзер вел вверенных ему солдат к бухте Келанг.
В темном, задымленном переулке плакал ребенок - очень маленький мальчик
лет, наверное, двух с половиной. У него были голубые глаза, светлые волосы и
белая кожа, покрытая размытой слезами грязью. Вся его одежда состояла из
тоненькой рубашечки и шортиков цвета хаки на лямках. Ноги мальчика были
босы. Он сидел и беспрерывно трясся: тропические ночи тоже бывают холодными.
А еще ему было страшно: он не знал теперь, где его дом и что сталось с его
мамой. Этой ночью, 9 января, они, вместе с мамой и старушкой Анной,
няней-малайкой, должны были сесть на "Уэйкфилд", последний большой пароход,
уходивший из Сингапура.
Его старая няня долго таскала малыша на руках по темным улицам, но
потом опустила его на землю, схватилась руками за сердце и опустилась возле,
сказав, что ей надо отдохнуть. Прошло уже полчаса, а старушка все сидела.
Мальчик раз или два наклонялся расшевелить няню. Теперь же отсел подальше,
боясь даже поглядеть в ее сторону, смутно понимая, что няне уже никогда не
подняться.
Малышу было страшно уходить и страшно оставаться. Он еще раз украдкой,
сквозь сложенные решеткой пальцы, взглянул на старушку - и боязнь остаться
рядом с нею пересилила другие страхи. Малыш встал и побрел вниз по переулку,
не глядя, куда идет, спотыкаясь и падая на кирпичи и камни.
Подобно маленькому мальчику, по разрушенным улицам пробиралась группа
девушек-санитарок. Поравнявшись с единственным, до сих пор горящим зданием в
деловой части города, они с опаской пригнули головы. В их грузовик,
закрепленный за Красным Крестом, угодил снаряд, отбросив машину в канаву
перед поворотом на Букит-Тимор. Они все еще не могли прийти в себя от
пережитого потрясения.