"Элизабет Макнейл. 9 1/2 недель " - читать интересную книгу автора

Я надеваю ботинки - остроносые, традиционного стиля - и в ноздри мне
ударяет сильный запах кожи (почему женская обувь никогда так хорошо не
пахнет?). Вначале они мне немного жмут.
В шляпе лежит маленькая баночка клея, а за ленточку заткнута кисточка.
Я в некотором затруднении: клей нужно наносить на внутреннюю поверхность
бороды и усов или прямо на кожу? В конце концов я мажу им внутреннюю
поверхность усов и наклеиваю их себе под нос. Они колют меня и напоминают о
школьных спектаклях. Я смеюсь. Мне трижды приходится все начинать сначала,
чтобы приклеить их правильно. С бородой еще сложнее. Клей густеет. Я
приклеиваю ее, снимаю, снова прилаживаю, и так до тех пор, пока мне не
удается сделать так, чтобы она была на равном расстоянии от моих ушей. С
париком, напротив, сложностей никаких: я завязываю свои волосы в "конский
хвост", скручиваю его, делаю плоский узел и закалываю шпильками. Парик
держится хорошо. Светлые волосы падают на ворот рубашки, почти закрывают
мне уши и лоб.
Складывая бумагу, в которую были завернуты усы, я вижу, что в коробке
лежат еще брови. Я их наклеиваю поверх своих.
До этой минуты я смотрела в зеркало в основном для того, чтобы изучить
свой новый костюм. Но теперь в зеркале я вижу нечто иное: не бороду, парик
или усы, но некое лицо. Во мне снова поднимается беспокойство, переходящее
в возбуждение. Передо мной стоит тоненький юноша приятной наружности. Если
бы мне его представили на вечере, я наверняка подумала бы: "С ним - может
быть..." У него большие серые глаза, густые светлые волосы, светлые
кустистые брови, тонко очерченный нос, короткая и светлая (рыжеватая)
борода. Вот он тоже наклоняется ко мне: по-видимому, особа напротив ему
нравится. Это продолжается всего мгновение. Беспокойство полностью
овладевает мной, комната плывет перед глазами, я сажусь на пол у кровати, и
в мозгу у меня вертится только одно: "Хочу к маме!".
Но это быстро проходит. Я откидываю волосы со лба, открываю пачку
Кэмел, лежащую на тумбочке у кровати. Я никогда еще не курила Кэмел и
немедленно начинаю кашлять. Затягиваюсь еще раз, и - неведанно почему - это
вселяет в меня уверенность, возвращает ясность мысли и спокойствие. Секунду
я думаю, что делать с платком. Мне так и не удается вспомнить, куда он его
кладет, и в конце концов я его засовываю в задний карман брюк. Я никогда не
носила одежды с задними карманами и все время засовываю туда руки, чувствуя
под пальцами скользкую подкладку и изгиб ягодиц.
Осталось надеть только две вещи, но они обе ставят меня в затруднение:
это галстук и шляпа. К галстуку приколота записка с инструкциями. Он сделал
пять чертежиков и написал: "Рисунок соответствует тому, что ты видишь в
зеркале. Делай одно за другим". Первый раз я завязываю его слишком низко,
во второй раз все получается как надо. Остается шляпа. Я старательно
надеваю ее на голову, снова снимаю. Я достаточно разбираюсь в шляпах, чтобы
понять, что это правильный размер, то есть правильный для моей головы в
парике, но напрасно я надеваю и снимаю ее, ничего не получается. Я верчу ее
то так, то эдак, то на один бок, то на другой, задом наперед, - как иногда
актеры в кино, - пытаюсь подражать одному приятелю, который всегда ходит в
шляпах, но результат в зеркале выглядит неубедительно.
В конце концов я отступаюсь и кладу шляпу в картонку. На моих часах -
семь (я их снимаю и кладу в сумочку). Я мою руки, застегиваю и расстегиваю
жилет перед большим зеркалом, засовываю то одну, то другую руку в карман