"Элизабет Макнейл. 9 1/2 недель " - читать интересную книгу автора

брюк. В ту минуту, когда я складываю всю бумагу в пакет, я нахожу ремень.
Он такой же, как тот, что носит он, но немного жестче. Пряжка у него
слева, он начинает медленно разворачиваться, когда я кладу его на кровать.
Я зажимаю его между большим и указательным пальцами, обхватываю рукой,
поглаживаю кожу, снова зажимаю в кулаке... И не перестаю думать о женщине,
запястья которой привязаны к трубе душа, воющей от боли под ударами этого
ремня.
Звонит телефон.
- Я внизу, в гостиной, - говорит он мне. - Спускайся. Ключ от номера
не забудь.
Я опускаю ключ в правый карман пиджака, вынимаю и кладу в правый
карман брюк, потом снова вынимаю и перекладываю в левый карман пиджака.
Надеваю брючный ремень, застегиваю пряжку. Беру Кэмел и спички и думаю,
куда их положить. В конце концов оставляю их в руке. Около лифта со мной
ждет кабину какой-то маленький, лысый мужчина, он, ворча, уходит. Я смотрю
на него и вдруг осознаю, что он не ниже меня. На высоких каблуках я высокая
женщина, а теперь я, пожалуй, маленький мужчина.
В лифте стоит женщина лет сорока. Я остаюсь у двери. Когда мы
останавливаемся на первом этаже, и я уже собираюсь выйти, и вдруг
вспоминаю, что я - мужчина: я сторонюсь и она выходит первой, не поглядев
на меня. "Удивительный ритуал", - думаю я. И в то же время очень радуюсь:
выходит!
Он сидит в углу на диване и делает знак, чтоб я села в кресло напротив
за низкий столик, на котором стоит медная лампа, пустая пепельница и его
стакан с шотландским виски. На нем серый костюм, похожий на мой. Он
разглядывает меня, осматривая обувь, пиджак, узел галстука, бороду,
прическу.
- А шляпа?
- Шляпа? Я не сумела ее как следует надеть. Я вертела ее и так, и
эдак.
Он кривится, потом смеется и выпивает глоток виски; вид у него
восхищенный.
- Не так важно, - говорит он наконец все еще улыбаясь. - Ты очень
хороша. Просто восхитительна. Отставим шляпу. - Он наклоняется ко мне и
берет мои руки в свои, как будто согревает пуки мальчика, который пришел
домой с улицы, где лепил снежную бабу.
- Не нервничай. Не из-за чего нервничать.
Подходит официант. Он заказывает мне вино, а себе еще одно виски, но
позы не меняет: нога на ногу, наклонив торс ко мне и держа мои руки в
своих. Я сижу прямо, напряженно, обуреваемая самыми противоречивыми
чувствами; но разве не так было с того самого дня, как я узнала его? Мне
неловко, я краснею, задыхаюсь, я крайне возбуждена и пьяна, хотя еще ничего
не пила.
Официант совершенно невозмутим. Когда он приносит заказ, я осмеливаюсь
взглянуть на него. Он ничего не замечает.
- Все внутри тебя, понимаешь, - говорит мне сидящий напротив мужчина,
одетый в такой же костюм, как я. - Людям вокруг на все наплевать. Но меня
очень забавляет, что ты так смущаешься.
Мы идем в ресторан, и когда официанта рядом нет, он держит меня за
руки. Мне трудно жевать, еще труднее глотать; я пью в два раза больше, чем