"Антон Семенович Макаренко. Письма (Восьмитомник, т.8)" - читать интересную книгу автора

что не может быть представлено как сила даже в самой малой
степени. Головнина я полтора года только терпел, снисходя к его
нужде. Он не имел в себе достаточно гордости, чтобы заметить это
и работать. Человек этот настолько органически ленив и
бесполезен, что даже не дает себе труда заболеть самолюбием. К
тому же у него есть благородный выход обьявить, что он натура
художественная, что колонистская работа не по его великой душе,
что он вообще приспособлен к чему-то совершенно превыспреннему и
только в такой превыспренней области он будет работать. Это не
мешало ему, впрочем, получать жалованье и занимать место, на
котором мог бы сидеть более полезный и менее превыспренный
работник. Поверьте, что на всяком месте Головнин будет таков,
потому что он прежде всего лентяй.
Его отношение к работе было всегда безобразным, но в
последнее время оно стало еще и нечестным. Такая же
художественная натура Снарский#2. Я очень не хочу вмешиваться в
жизнь художественных натур. Пусть себе живут как хотят,
услаждают слух стихами и прозой кого хотят, но там, где
совершается самоотверженная, опасная и горячая работа, - им не
место. В последнее время они по утрам уже дышат перегаром, они
наполнили колонию смрадом... пикантных разговоров, но работа их
жалкая, смешая и даже у хлопцев ничего, кроме презрения, не
вызывает. И какая удивительная игра природы: именно они - эти
паразиты, люди, не способные отдаваться делу, не способные
пережить заботу, серьезную ответственную заботу о детях, которых
они не способны любить, которые для них далеки, именно они за
моими плечами усиленно разговаривают... О чем же?
О том, что воспитание в колонии поставлено неправильно,
дальше больше, что "нужно найти выход из создавшегося тупика".
Ничего наглее и тупее нельзя себе представить.
В то время, когда наш опыт, основанный на потрясающей трате
нервов и мозга, конечно, не их, наконец, делается предметом
внимания всей стра-


ны#3, когда наша работа вступает на путь серьезного научного
обоснования, польскольку она заслужила это, - группа лентяев
вдруг ничего другого не находит, кроме тупика, т. е. чего-то
такого катастрофического, безвыходного. А между тем я не могу
найти выражения, чтобы сказать, сколько вреда принесено моей
работе такими, как Головнин и Снарский.
...Вы - с ними. Я признаю, что три года я был слеп, когда
наперекор стихиям считал Вас полезным и преданным работником. Вы
никогда им не были. В лучшем случае Вы позировали, думали только
о себе и только о себе разговаривали. Только о себе и больше ни
о чем. А сейчас Вы и в работе, и идейно с ними. Вы не
стесняетесь злобно и настойчиво при совершенно посторонних людях
кричать тогда, что воспитание "поставлено не так как нужно". Вы
настойчиво и презрительно заявляете, что бросите колонию, что
пойдете к Довгалеву. Вы всем своим существом презираете колонию