"Тереза Медейрос. Укротительница привидений ("Fairleigh" #2) " - читать интересную книгу автора

Хайден отвернулся от портрета, подошел к роялю и одним пальцем стал
наигрывать знаменитую тему из второй части Патетической симфонии Бетховена.
- После смерти матери я даже запретил Аллегре подходить к роялю. Мне
казалось, что музыка и безумие слишком тесно связаны друг с другом. Жюстина
была великолепной пианисткой. Будь она мужчиной, ее наверняка пригласили бы
играть при дворе. Она обожала музыку.
- А ты обожал Жюстину, - грустно произнесла Лотти.
Палец Хайдена сорвался, прозвучала фальшивая нота.
- Мы оба были очень молоды, когда поженились, - сказал он, снимая руку
с клавиш. - Мне едва исполнился двадцать один, ей семнадцать. Поначалу мне
даже нравились перепады в ее настроении, они казались мне очаровательными. В
конце концов, она же была француженкой. Только что она смеялась, а в
следующую минуту уже дулась по какому-то пустяку. А потом мы с ней мирились,
и это было так приятно. Я не мог на нее сердиться.
Лотти украдкой взглянула на портрет и сразу же пожалела об этом.
Хайден отставил от рояля табурет и повернулся лицом к Лотти.
- После рождения Аллегры перепады в настроениях Жюстины сделались еще
сильнее, - продолжил он. - Она могла несколько дней не спать, а затем
неделям не вылезала из постели.
- Тебе было трудно с ней.
- Это были тяжелые, но и счастливые времена, ? покачал головой
Хайден. - Когда Жюстина чувствовала себя хорошо, мы были счастливы. Она
обожала Аллегру. Со мной Жюстина иногда бывала вспыльчивой, но она никогда и
пальцем не тронула дочь. - Лицо Хайдена сделалось таким мрачным, что Лотти
невольно взглянула в окно, посмотреть, не спряталась ли за тучи луна. -
Когда Аллегре исполнилось шесть болезнь полностью завладела Жюстиной. Я
решил, что сезон, проведенный в Лондоне, сможет улучшить ее состояние. Ведь
она была молода, а я лишил ее радостей светской жизни, увезя в эту глушь.
Мои старинные друзья, Нед и Филипп, когда-то были влюблены в Жюстину. На
нашей свадьбе они смеялись и клялись, что никогда не простят мне, что я
лишил их этого сокровища.
"Странного сокровища", - подумала про себя Лотти, разумеется, не
произнеся этого вслух.
Хайден прошелся по комнате, точь-в-точь как незадолго перед этим делала
это его дочь.
- Поначалу казалось, что я поступил совершенно правильно. Первые две
недели Жюстина сверкала на всех лондонских балах, успела стать душой
общества, а затем все покатилось кувырком. Она опять перестала спать. Глаза
у нее лихорадочно блестели, смех сделался нервным, резким. Она вступала со
мной в перебранки по малейшему поводу, самому незначительному. Это было
ужасно. Мы с ней объяснились и сошлись на том, что так больше продолжаться
не может. После этого она стала пропадать одна, возвращалась под утро, а
когда мы выходили куда-нибудь вдвоем, не стеснялась флиртовать со всеми
подряд.
- И что ты сделал? - спросила Лотти, борясь с желанием схватить
расхаживающего взад и вперед Хайдена за руку.
- А что я мог поделать? - Он обернулся, чтобы посмотреть в лицо
Лотти. - Кто-то из друзей порекомендовал мне своего доктора, очень
известного, которого не раз приглашали к самому королю, но тот лишь покачал
головой и предложил отправить Жюстину в сумасшедший дом. В сумасшедший