"Тереза Медейрос. Поцелуй, чтобы вспомнить" - читать интересную книгу автора

Восстанавливая не только силы, но и решительность, он проскользнул в
темную прихожую, сам не зная, идет ли он искать невесту или себя самого.

Лаура нервно бродила по гостиной, словно призрак в осаде. Она не стала
зажигать лампу или свечу, предпочитая им полумрак с пятнами лунного света.
Она опасалась, что находится всего в шаге от того, чтобы начать заламывать
руки, как измученная героиня из какого-нибудь готического романа, которые
так любила Лотти.

Одно дело представлять себе жизнь с незнакомцем при ярком дневном
свете, и совсем другое думать о том, чтобы разделить с ним постель в ночном
сумраке. Она мечтала выйти замуж с самого детства, но все ее мечты всегда
заканчивались нежным объяснением в любви и целомудренным поцелуем, а не
шестью футами и двумя дюймами неприрученного мужчины в ее постели.

Запаниковав, она издала тихий хныкающий звук. Ее жених мог потерять
память, но она-то уж точно потеряла разум, придумав такую легкомысленную
интригу.

Она провела весь день, избегая его и репетируя историю, которую она
придумала для них обоих. Она не посмела написать ни слова об этом в своем
дневнике, боясь, что он может когда-нибудь его найти и прочитать.

"Будьте уверены, ваши грехи найдут вас" (цитата из Библии. В русском
варианте она звучит как "Испытаете наказание за грех ваш, которое постигнет
вас"- (Чис. 32:23) - прим. переводчика)

Так называлась одна из любимых проповедей ее отца, и Лаура почти
слышала его мягкий упрекающий голос. Конечно, отец никогда бы не поверил,
что его невинная маленькая девочка способна на больший грех, чем невыученные
библейские послания или стянутый из сахарницы кусок сахара за спиной матери.
Наверняка, никому из ее родителей не пришло бы в голову, что она может
стащить не только сахар, но и мужчину.

Плечи Лауры разом поникли. Было уже слишком поздно признаваться в том,
что она натворила, и молить его о прощении. И слишком поздно для того, чтобы
стукнуть его по голове подсвечником и отнести обратно в лес, туда, где она
нашла его. Хорошо это или плохо, но теперь он принадлежал ей.

- Нас представил мой кузен, - бормотала она, сворачивая направо, чтобы
не запнуться за оттоманку. - Семиюродный кузен. Или пятиюродный? - Она
потерла ноющие виски, думая, что лучше бы она оставалась в постели и слушала
посапывание Лотти.

В лунном свете вырисовывался силуэт старого секретера красного дерева.
Скомканный лист бумаги лежал на нем посреди беспорядка письменных
принадлежностей, брошенный, но не забытый. Это было письмо, написанное
любимицей Стерлинга Харлоу. Сейчас Лаура презирала высокомерного герцога
сильнее, чем когда бы то ни было. Ведь это он поставил ее на путь, ведущий к
беде.