"Тереза Медейрос. Поцелуй, чтобы вспомнить" - читать интересную книгу автора

К тому времени, когда красноватый свет восходящей луны просочился в
комнату, Николас уже начал скучать по вечно недовольной Лотти. Он понял, что
больше ни минуты не сможет оставаться прикованным к постели, как какой-то
немощный инвалид. Даже кошечка бросила его в одиночестве, сбежав через
открытое окно поохотиться на сверчков на залитой лунным светом крыше.

Он перевернулся на живот и подмял под себя подушку. Может быть, лежание
в постели было бы для него не столь утомительным, если бы кто-нибудь
разделил его с ним. Ему не пришлось напрягать воображение, чтобы
представить, как густые волосы Лауры Фарли струятся по его подушке и как он
сам целует каждую веснушку на ее щечках, прижимая ее своим весом к мягкому
матрацу.

Он испытал удовольствие от этих грешных мыслей, даже несмотря на то,
что они плохо сочетались с благопристойностью, которой, как заверила его
невеста, он обладал.

В конце концов старый дом погрузился в тихие ночные скрипы, лишь
увеличивая нетерпение Николаса. Он сел на постели, сбросил одеяла и спустил
ноги с кровати. К его удивлению, комната не закружилась у него перед
глазами, не затряслась и не наклонилась, как он опасался.

И тут он увидел свой билет к свободе, аккуратно свернутый на парчовом
сидении стула.

Свои брюки.

Должно быть, кто-то принес их, пока он спал.

Стряхнув с себя последние следы головокружения, он уверенными шагами
пересек комнату и натянул брюки, с удовольствием отмечая, как знакомо они
облегают его ноги. К своей радости, он обнаружил и свою рубашку, аккуратно
висящую на спине стула. Он пробежался пальцами по хрустящему накрахмаленному
батисту, думая о том, что это довольно экстравагантная ткань была куплена на
стипендию простого пехотинца. Надевая рубашку, он заметил, что имевшиеся на
ней дыры зашиты так тщательно, что стали практически незаметны. Возможно,
эта рубашка была с плеча какого-нибудь великодушного офицера.

Теперь, уже полностью одетый, он стоял, упираясь руками в бедра, и
гораздо больше чувствовал себя самим собой.

Кем бы он, черт возьми, ни был.

Николас провел рукой по своей нечесаной гриве и вздрогнул, когда пальцы
коснулись болезненной шишки размером с гусиное яйцо, что была у него на
макушке. За этот бесконечный день он кое-что о себе узнал. Он не был в
восторге оттого, что находится в заложниках у женских прихотей. Лаура не
имела права сказать, что они помолвлены, а потом бросить его одного
совершать шокирующие открытия.