"Дмитрий Медведев. Это было под Ровно (про войну)" - читать интересную книгу автора

бы приземлиться самолет, то есть пробежаться и остановиться, было в
обрез. От летчика требовалась большая точность, чтобы хорошо посадить
самолет.
Из Москвы нам обещали прислать боеприпасы, а в Москву мы хотели
отправить добытые нами важные документы и раненых. Мы сообщили в
Москву координаты площадки и получили извещение, что самолет придет.
Кочетков был у нас специалистом по аэродромным делам. По всем
правилам он распланировал костры на аэродроме: одни из них
ограничивали площадку, другие изображали букву "Т" - указывали
направление и место посадки. На дорогах, ведущих к аэродрому, на
расстоянии трех-пяти километров были расставлены наши секретные
сторожевые посты.
Две ночи прождали мы напрасно, и только на третью пришел самолет,
но нас подстерегала беда. За час до появления самолета со стороны
небольшой речушки надвинулся густой туман. Низко расстилаясь по земле,
он совсем закрыл площадку. Что делать? Как принимать самолет?
Предупредить летчика, что сажать машину опасно, мы не могли: сигналов
для этого не было предусмотрено.
- Виктор Васильевич, - сказал я, - разжигайте сильнее костры -
может, кострами разгоним туман.
Костры запылали, но туман плотной массой стоял над площадкой.
В это время все мы ясно услышали гул моторов.
- Воздух! Поддай еще! - командовал Кочетков.
Вот где пригодился его зычный голос!
Еле видный из-за тумана, самолет появился над площадкой, пролетел и
ушел куда-то в сторону.
- Улетел - понял, что садиться нельзя, - сказал я.
Но вдруг вновь послышались голоса:
- Летит, опять летит!
Кто-то за моей спиной сказал:
- Значит, решился-таки сесть.
Гул моторов нарастал. Мы не видели самолета, но поняли по гулу, что
он уже над площадкой. И вот - мгновенная вспышка и страшный треск.
Мы поняли, что летчик не увидел буквы "Т" и приземлился не там, где
следовало. Все бросились в ту сторону.
За краем площадки, в нескольких метрах от речушки, уткнувшись носом
в землю, стоял самолет. Из него уже выскочили с пистолетами в руках
летчики, штурман и радист. Увидев своих, они запрятали пистолеты и
беспомощно сели на землю около разбитого самолета. У командира
экипажа, с которым я поздоровался, весь лоб был в крови.
- Вы ранены?
- Пустяки, царапина. А вот он, - и капитан указал на самолет, -
ранен смертельно.
Вместе с экипажем наш механик Ривас осмотрел самолет и подтвердил,
что ничего сделать нельзя: повреждено шасси, пробиты крылья и баки.
Нужен не ремонт, а замена частей.
Как ни жаль было, но мы приняли единственно возможное решение:
сжечь самолет. Оставлять его врагам в качестве трофея нельзя было.
Партизаны быстро разгрузили машину, сняли с нее пулеметы и все, что
могло быть отвинчено и оторвано. Потом подложили под крылья и баки