"Дмитрий Медведев. Это было под Ровно (про войну)" - читать интересную книгу автора

человек приходит.
- Владимир Степанович! У нас есть врач, и больным следует у него
лечиться.
- Да, это уж так, правильно, - покаянно говорил Струтинский.
Но проходил день, другой - и снова та же история. Пришлось все-таки
Струтинского от спирта отстранить.
По просьбе Николая Струтинского наши разведчики зашли как-то на
хутор, где была укрыта от немцев Марфа Ильинична с младшими детьми, и
навестили ее.
Возвратившись, один из разведчиков обратился ко мне:
- Товарищ командир! Тут один хлопчик письмецо передал, велел
обязательно вам в руки отдать.
И он подал мне клочок серой бумаги, на котором карандашом было
написано:
"Командиру партизанского отряда от Струтинского Василия заявление
очень прошу командира могу ли я поступить в партизанский отряд когда я
приду я очень поблагодарю командира. До свиданья Василий Струтинский
26 октября 1942 г. Мои братья партизаны и я хочу".
Грамматические ошибки - дело плохое, но Васе было всего десять лет,
и в школу он ходил только один год, когда еще не было немцев. Не успел
я подумать, что ответить Васе, как пришел Николай Струтинский.
- Вот тут твой братишка заявление написал, - сказал я ему.
Николай улыбнулся.
- От него нам давно житья нет: все просится в партизаны. Но у меня
к вам вот какая просьба, товарищ командир. Ребята рассказывают, что
семье там жить опасно: немцы, кажется, о них пронюхали. Разрешите всю
семью забрать в лагерь.
Я согласился, и через несколько дней в лагерь пришла Марфа
Ильинична Струтинская с тремя детьми и племянницей Ядзей. Пришел и
написавший заявление Вася.
И все они - старые и малые Струтинские - нашли свое место в отряде.
Марфа Ильинична, уже пожилая, пятидесяти с лишним лет женщина, ни
минуты не хотела сидеть сложа руки. Сама она стеснялась ко мне
обратиться и присылала старика ходатайствовать, чтобы я ей поручил
какое-нибудь дело. Но я не хотел ее загружать: и без того у нее много
хлопот было с детьми. Тогда Марфа Ильинична стала обшивать и своих и
чужих, стирала уйму партизанского белья. Целыми днями и ночами она
трудилась без отдыха. Я решил, что, пожалуй, ей легче быть поварихой
во взводе. Она с радостью взялась за это дело, но штопать и стирать
партизанское белье продолжала.
Васю, несмотря на его боевой пыл, мы все же определили в
хозяйственную часть - смотреть за лошадьми. Сначала он надулся,
обиделся, но потом ему так понравился мой жеребец по кличке Диверсант
и другие лошади, что он смирился со своей должностью. Кроме того -
внештатно, так сказать, - он состоял адъютантом у своего отца: бегал
по лагерю с разными поручениями.
Одиннадцатилетний сын Слава тоже помогал отцу, а племянница Ядзя
работала поварихой в одном из подразделений отряда.
Дочь Струтинского, пятнадцатилетнюю Катю, мы устроили в санитарной
части. Там она сразу понравилась больным и раненым. В