"Дмитрий Медведев. Это было под Ровно (про войну)" - читать интересную книгу автора

По городу они ходили так: Кузнецов по одной стороне улицы, Владимир
Степанович - по другой.
Владимир Степанович потом рассказывал:
- Я иду, ноги у меня трясутся, руки трясутся, вот, думаю, сейчас
схватят. Как увижу немца или, особенно, предателя-полицейского,
отворачиваюсь. Мне казалось, что все на меня подозрительно смотрят, -
ведь, думаю, в Ровно многие меня знают. А Николай-то Иванович, гляжу,
идет на другой стороне, как орел, как хозяин. Почитывает себе вывески
на учреждениях, останавливается у витрин магазинов и хоть бы что.
Встретится ему немец, он поднимает руку и громко говорит: "Хайль
Гитлер!" Часа четыре водил меня по городу. Я уже ему делаю знаки,
утираю нос платком, как условились: дескать, пора, а он себе ходит и
ходит. Отчаянный человек!
Так впервые побывал Николай Иванович в Ровно. Конечно, никому из
встречных не могло прийти в голову, что этот "немецкий офицер" на
самом деле русский партизан и что через некоторое время за ним будут
гоняться ищейки из гестапо.
В самом Ровно Струтинский познакомил Кузнецова еще с одним
родственником, Казимиром Домбровским, который имел небольшую шорную
мастерскую: чинил седла и упряжь. Казимир Домбровский согласился
помогать партизанам и дал в этом Кузнецову и Струтинскому
торжественную клятву. Надо сказать, что клятву эту он сдержал и
оказывал нам большую помощь.
Позже шести часов ходить по улицам Ровно было запрещено. Кузнецов и
Струтинский заблаговременно вышли из города, уселись в фурманку и
направились в лагерь.
Первой вылазкой Кузнецов был очень доволен. Его появление в Ровно
не вызвало никаких подозрений - значит, он по-настоящему натренировал
себя.
Но Николай Иванович сказал, что с костюмом у него не все ладно. На
нем был летний мундир, а немецкие офицеры ходили уже в шинелях и
осенних плащах. Он был в пилотке, а их носили только фронтовики;
большинство офицеров в Ровно были в фуражках.
Когда Кузнецов во второй раз пошел в Ровно, на нем было новое
обмундирование. Но теперь мундир сшил для него известный варшавский
портной Шнейдер.
Кого-кого не было у нас в лагере! И сапожники (какие теперь
лапти!), и пекари, и колбасники, и вот этот портной Шнейдер, еврей по
национальности. Шнейдер жил до войны в Варшаве. Когда немцы захватили
Варшаву, всех евреев согнали в гетто. А этого портного взял к себе на
квартиру немец, генерал. Он поместил Шнейдера в маленькой каморке, под
чердаком своего особняка, и заставил его шить обмундирование не только
на себя, но и на других офицеров. Плату за работу немец брал себе. Но
однажды пришел и этому конец: немец объявил портному, что отправляет
его в гетто. Оттуда путь был один - под расстрел. Ночью портному
удалось бежать, и после долгих мытарств он попал к нам в отряд. Первый
раз в жизни он с любовью шил немецкий мундир, догадываясь, для чего он
нужен Кузнецову.
Теперь Николай Иванович стал частенько бывать в Ровно. Ездил он
туда обычно с Колей Струтинским или с Колей Приходько. Ночевать