"Юрий Медведев. Любовь к Паганини (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

побывали в долгосрочном отдохновении - сначала на Полуострове Непрерывных
Радостей, потом в Оазисе Поголовных Удовольствий. Однако ничто не помогло.
Это по вашему наущению летучие механизированные банды юнцов по ночам
расковыривали бетонные автострады, а на их месте высевали цветы - лютики,
незабудки, васильки и эти... как их... одуванчики.
- Не только лютики и одуванчики! Люцерну сеяли, рожь,
сверхскороспелую пшеницу, - опять уточнил Мерв. - Движение за всепланетный
перенос дорог возникло стихийно, я всего лишь идею подытожил, не более.
Поймите: дороги занимают теперь около половины всей Марсианской
поверхности. Почва, столетия лежащая под ними, плодородна, как на Земле во
времена Адама и Евы. В прочих же местах она истощилась неимоверно,
засорена удобрениями. Какой смысл закупать хлеб и мясо на Арктуре,
Альдебаране? Достаточно перенести дороги на новое место, и, пожалуйста,
получай рекордные урожаи!
- "Рекордные урожаи", - презрительно хмыкнул Эмиссар. - Чем
альдебаранская снедь - мука, иль мясо, иль яйца - хуже наших? Ничем не
хуже. Доставка продовольствия с ближайших к нам звезд отнюдь не
обременительна для общества. Ко всему прочему, торговые налаживаются
контакты, это кое-что значит. А вот ваша деятельность, Мерв, обрекает
планету на бесконечную, бессмысленную реконструкцию. Дай вам волю - и все
будет тотчас перерыто, перекопано, переставлено, передвинуто,
перепланировано, переделано. Давно, давно пора было остановиться, Мерв!
- Остановиться в развитии равнозначно гибели, - процитировал Мерв
любимую фразу. - Закон диалектики. Неукоснительный.
- Именно поэтому и обнародовали вердикт о строгом ограничении
изобретений, - парировал Эмиссар. - Не мне объяснять вам, что законы
природы в конечном счете исчерпаемы. Сейчас на Марсе шестьсот миллиардов
бывших землян. Если каждый, подобно вам, начнет измышлять прожекты, даже
гениальные, потомкам нечего будет изобретать. Позаботимся же о них, как
пеклись о нас невежественные предки.
- Любопытствую, как они пеклись, предки-то невежественные?
- К примеру, возьмем древние Афины. Там каждый, кому
заблагорассудится, мог выйти на центральную площадь и перед всем честным
народом предложить любое нововведение, любой проект. Одобрили всегласно -
получай в награду из рук верховной жрицы золотой амулет, знак высшего
общественного признания. Отвергли проект - сие же мгновение вкуси яблока
отравленного... Пораскиньте умом, Мерв, много ль находилось в древних
Афинах охотников изобретать?
Эмиссар замолчал.
Молчал и посрамленный прожектер. Нежданно блюститель закона вновь
заговорил:
- Архимед, Кеплер, Ньютон, Менделеев - в глубокой древности на той же
Земле каждый обогатил науку одной-двумя великими идеями, не больше. А
могли бы, ох как могли. Да не прельщались, видно, гении количеством. О
качестве перво-наперво помышляли. И низкий поклон им: кое-что оставили и
нам, грешным, над чем стоит голову поломать.
Мерв отвечал почти не размышляя:
- Не на одних Кеплерах да Архимедах свет клином сошелся. Случались и
многогранные творцы. Герон Александрийский. Неттесгеймский Агриппа.
Парацельс. Сансеверо Сансеверино. Леонардо да Винчи.