"Юрий Медведев. Яко Вертоград во цветении" - читать интересную книгу автора

- Отблагодари меня сейчас, Мария. Ответь: что ты видела в небе сегодня,
когда стояла на валуне, у ручья, выше Горельника?
Она отдернула руку, сползла со стула. Голос ее стал жестким, чужим.
- То, что видела я, никому другому видеть не положено. Не шпионь ни за
кем, не подглядывай. Иначе победит темновидный великан... Ни о чем больше
меня не спрашивай. Никому о нашем камне не говори. Обещаешь? Придет время -
все тебе растолкую. Прощай! Спокойной ночи, кузнечик. Она опять порывисто
схватила мою руку, прикоснулась губами - и юркнула в дверь.


10

"Господи, все сбылось: и перевод отца в Подмосковье, и предостережение
насчет автомобилей. Предостережение, которым я пренебрег, - и наказан
жестоко", - так размышлял я, лежа на кожаном диване, что лелеял меня еще
дитятей. Стрелки на старинных дедовых часах сошлись на цифре "9". Я
поднялся, поплясал под холодным душем, побрился, вышел в сад. Давно уж не
осталось здесь ни флигелька моего, ни баньки дедовой. На их месте
громоздился отвратительный бетонный гараж с железными воротами,
покрашенными, в черный цвет.
Сзади хлопнула калитка. Я оглянулся. По кирпичной дорожке приближалась
Мария. Она мало подросла за минувшие годы, да еще вдобавок истончилась.
Волосы были собраны в тяжелый пучок, а горб еще больше вырос и заострился.
- С благополучным приездом, кузнечик! - сказала она с хрипотцой. - Не
задавай мне лишних вопросов. Я готова выполнить обещание, рассказать о
виденном тобою в небе, с того валуна, над Горельником. Если тебе все еще
интересно.
- И всегда будет интересно, пока я жив, - отвечал я, сразу почувствовав
фальшь в таком ответе.
- Я расскажу тебе. Сегодня же. Но не здесь, - продолжала горбунья.
- Где же?
- У Зуба Шайтана.
...Вы, Борис Тимофеевич, тонкий знаток психологии, потому поймете меня
как никто другой... Живет человечек. Совершает поступки, дурные и благие.
Геройствует. Льстит сильным, презирает, слабых. Подличает. Ниспровергает.
Заискивает. Плетет сети ближнему. Попадает в ямы, выкопанные персонально для
него. Почему он живет именно так, не по-другому? Почему мечется меж светом и
тьмою, почему не придерживается только добра, только истины, как религиозные
подвижники, будь то святые, исповедующие христианство, магометанство,
конфуцианство, буддизм? Потому что человек уверен:, о дурном не узнает
никто, дурное сотворяется втихую. Тем паче дурные мысли - кто их услышит,
запишет, обнародует? Вот вы высказывались, даже в печати, гордитесь, мол,
тем, что ни единого кляузного письма за всю творческую жизнь не посылали
наверх, в инстанции, как теперь говорят. Законная гордость, не возражаю, я и
сам чист по этой линии. Но мысленно-то, мысленно, черт побери, не раз и не
два сочинял я бумажонки таковые! И врагам своим - тоже в уме! - лютейшие
казни измысливал, лютейшие, и к тому же по ничтожному поводу. Потому как
слаб человек от первого дня творения. Слаб и грешен. Но кабы ведал весь род
человеческий вкупе и каждый из нас в отдельности, что тайное сразу
становится явным, объявляется, проявляется, как на фотобумаге, что скрыть