"Юрий Медведев. Яко Вертоград во цветении" - читать интересную книгу авторамоей знакомой, лично я ставлю Марию не ниже, чем Елену Образцову в молодые
годы, помните, когда ее сопрано было ближе к колоратурному. С Образцовой вы, кажется, лично знакомы, посему познакомьтесь с Марией, ее фото - над пианино... Что скажете?.. То-то и оно, красавица, хотя лоб, пожалуй, слишком велик. Здесь ей шестнадцать лет, но и потом она ничуть не изменилась, ничуть... Слышите, как мелодию ведет, на каких вершинах владычит, как очаровывает, завораживает... 3 Милости прошу перекусить. Икорка минтаевая, колбаски охотничьи, сыр швейцарский за доллары - по нашим временам пиршество богов... Ну-с, предлагаю до дна - за волшебной красоты "Книгу мертвых" поясной вам поклон, ночной сиделец... Знаете, чем вы только что меня подкосили? Когда не удивились моему перевоплощению. Не каждый выдержит, коли пригласивший его в дом словоохотливый гражданин вослед за шляпою и зеркальными очками снимет еще и бороду накладную, и усищи. Нервы у вас железные, не зря вас в редакции "инопланетянином" прозвали... Маскарад мой вынужденный: чураюсь старых знакомых, стесняюсь быть узнанным бывшими высокопоставленными приятелями... Надо же, сказал унылым, тоном о старых знакомых - и испугался словечку "старый". Двадцать шесть - самая молодость, взлет, начало парения, я же, случается, бываю серьезен и занудливо не по возрасту... Двадцать шесть... Да, я вдвое моложе вас, Борис Тимофеевич, между тем как недругов себе разговор?.. Благодарю покорно за комплимент..... В Казахстан, случайно, не заглядывали?.. Ну, Караганда - не весь еще Казахстан. Южная часть, ближе к границе с Китаем, - вот рай земной. Юность прошла у меня в Алма-Ате, отец командовал авторотою - и накатались же мы с ним по степям и горам тамошним! Бакаиас, Чилик, Кегень, Чарын, Чуйджа, воля вольная, просторы непомерные. Представьте: вдали хребты Тянь-Шаня серебрятся вечными снегами, ниже - луга альпийские коврами пестроцветными, еще ниже - заросли диких яблонь, слив, груш, вишен, их обвил виноград, кисти висят в небе, с крыши грузовика не дотянешься. А посмотришь на север - выжженное солнцем бурое плато скатывается к желтым степным рубежам. На десятки верст кругом - ни души. В те времена, когда в тамошних прериях еще прыгали динозавры, пробила себе путь среди черных скал быстрая Тас-Кара-Су. В переводе с казахского: каменная черная река. Ущелье неглубокое, но стены местами отвесные, не везде выберешься наверх. Тас-Кара-Су дли заядлого рыболова - мечта, в слезах, поверьте на слово: за день можно надергать штук полтораста форелей... К чему клоню? К тому, что прошлым летом облюбовали мы с приятелем одно местечко в среднем течении Чернокаменной и прокантовались там с июня аж по конец сентября. Полагаете, ради форепи? Э, нет, другим светом светилась наша рыбешка, не серебряным, а пожелтей, позвончей, позабористей! Промывали мы песок золотоносный, тайком, конечно, мыли, со всеми предосторожностями, маскируясь под рыболовов и художников, хотя опасаться было некого, лишь единожды за все лето, уже в конце августа, переночевали неподалеку бродячие туристы, три крепыша бородача и с ними девица разбитная, все гитару нещадно |
|
|