"Юрий Медведев. Яко Вертоград во цветении" - читать интересную книгу автора

моей знакомой, лично я ставлю Марию не ниже, чем Елену Образцову в молодые
годы, помните, когда ее сопрано было ближе к колоратурному. С Образцовой вы,
кажется, лично знакомы, посему познакомьтесь с Марией, ее фото - над
пианино... Что скажете?.. То-то и оно, красавица, хотя лоб, пожалуй, слишком
велик. Здесь ей шестнадцать лет, но и потом она ничуть не изменилась,
ничуть... Слышите, как мелодию ведет, на каких вершинах владычит, как
очаровывает, завораживает...


3

Милости прошу перекусить. Икорка минтаевая, колбаски охотничьи, сыр
швейцарский за доллары - по нашим временам пиршество богов... Ну-с,
предлагаю до дна - за волшебной красоты "Книгу мертвых" поясной вам поклон,
ночной сиделец...
Знаете, чем вы только что меня подкосили? Когда не удивились моему
перевоплощению. Не каждый выдержит, коли пригласивший его в дом
словоохотливый гражданин вослед за шляпою и зеркальными очками снимет еще и
бороду накладную, и усищи. Нервы у вас железные, не зря вас в редакции
"инопланетянином" прозвали... Маскарад мой вынужденный: чураюсь старых
знакомых, стесняюсь быть узнанным бывшими высокопоставленными приятелями...
Надо же, сказал унылым, тоном о старых знакомых - и испугался словечку
"старый". Двадцать шесть - самая молодость, взлет, начало парения, я же,
случается, бываю серьезен и занудливо не по возрасту... Двадцать шесть...
Да, я вдвое моложе вас, Борис Тимофеевич, между тем как недругов себе
наплодил на десяток, автобиографий. Не слишком похоронно начал задушевный
разговор?.. Благодарю покорно за комплимент.....
В Казахстан, случайно, не заглядывали?.. Ну, Караганда - не весь еще
Казахстан. Южная часть, ближе к границе с Китаем, - вот рай земной. Юность
прошла у меня в Алма-Ате, отец командовал авторотою - и накатались же мы с
ним по степям и горам тамошним! Бакаиас, Чилик, Кегень, Чарын, Чуйджа, воля
вольная, просторы непомерные. Представьте: вдали хребты Тянь-Шаня серебрятся
вечными снегами, ниже - луга альпийские коврами пестроцветными, еще ниже -
заросли диких яблонь, слив, груш, вишен, их обвил виноград, кисти висят в
небе, с крыши грузовика не дотянешься. А посмотришь на север - выжженное
солнцем бурое плато скатывается к желтым степным рубежам. На десятки верст
кругом - ни души.
В те времена, когда в тамошних прериях еще прыгали динозавры, пробила
себе путь среди черных скал быстрая Тас-Кара-Су. В переводе с казахского:
каменная черная река. Ущелье неглубокое, но стены местами отвесные, не везде
выберешься наверх. Тас-Кара-Су дли заядлого рыболова - мечта, в слезах,
поверьте на слово: за день можно надергать штук полтораста форелей... К чему
клоню? К тому, что прошлым летом облюбовали мы с приятелем одно местечко в
среднем течении Чернокаменной и прокантовались там с июня аж по конец
сентября. Полагаете, ради форепи? Э, нет, другим светом светилась наша
рыбешка, не серебряным, а пожелтей, позвончей, позабористей! Промывали мы
песок золотоносный, тайком, конечно, мыли, со всеми предосторожностями,
маскируясь под рыболовов и художников, хотя опасаться было некого, лишь
единожды за все лето, уже в конце августа, переночевали неподалеку бродячие
туристы, три крепыша бородача и с ними девица разбитная, все гитару нещадно