"Александр Мееров. Сиреневый Кристалл [NF]" - читать интересную книгу автора

Так был укрощен гнев Небесного Гостя.
Так боги открыли Раомару тайну укрощения Гнева.
И Небесный Гость открыл Раомару тайну Созидания.
А великий жрец научил мудрейших чудесным образом возводить храмы и
дворцы сказочной красоты и величия, создавать никем не виданную утварь,
циновки и ткани.
И стали народы дальних островов и далеких стран приходить и дивиться
мудрости сынов Себату.
И стали священными статуи окаменевших Рокомо и Лавумы.
И был благословен богами Век Созидания на священном острове Себату.
Слушай, путник!
Если ты остановился у прохладного ручья зной полдневный переждать в
тени пандана, не спеши, сними поклажу.
Если путь твой долог, труден и далек, набирайся сил и мудрости в пути:
встречных расспроси и встречным расскажи о дорогах, уже пройденных людьми.
Если на привале встретишь старца, будь почтителен и слушай о былом
величии страны, выслушав, запомни, а случится, младшим расскажи.
Если на привале будешь самым старшим ты, не забудь поведать о героях
древних, о любви бессмертной храбреца Рокомо и красавицы Лавумы!


Юсгор кончил читать легенду, но весь он еще был там, на пропитанных
ароматами и зноем родных островах, а не у меня в ленинградской квартире.
Теперь уже не иссушенного солнцем старца, а его, молодого, стремящегося
познать истину, я представлял себе среди паутоанцев, набирающихся сил и
мудрости в прохладной тени на привале.
Трудно, нет, пожалуй, просто невозможно вспомнить, каково было первое
впечатление, вызванное легендой. С тех пор прошло немало времени, и я
очень часто возвращался к ней - ведь так много последовавших за тем
событий было связано с легендой, - и нельзя установить сейчас, какие
чувства и мысли возникли тогда, какие появились позже в результате
постоянного изучения этого старинного предания.
В тот вечер Юсгор читал мне не только легенду, но и выдержки из
принесенных им древних паутоанских летописей, священных книг и свитков.
Читал, комментировал, дополнял, и в его рассказе оживали картины той
легендарной ночи, когда древний герой Паутоо, движимый великой любовью,
низверг божество. Слушая Юсгора, я представлял, как молнии ударяют в кусок
камня, отвалившийся от идола, и камни начинают расти. Как бесформенная,
легкая, шевелящаяся масса приближается к отважным влюбленным. Рокомо не
покидает любимую. В своих объятиях он охраняет ее от надвигающегося
бедствия, но все напрасно. Разъяренная пена быстро подползает к ним и,
едва прикоснувшись, убивает.
Я смотрел на Юсгора и представлял его на месте красивого и сильного
Рокомо, видел, как он, тоже сын паутоанского народа, гордо и смело
защищает любимую от разбушевавшейся стихии. Да, казалось, Юсгор сам был в
ту грозную ночь в таинственном храме - так живо он описал случившееся
сотни лет назад.
- Представляете, Алеша, - продолжал Юсгор, - вдруг наступает тишина и,
быть может, в ней предсмертный крик Рокомо и Лавумы. Старый жрец, услышав
крик, увидев поверженного бога, падает ниц перед курящимся фимиамом и уже