"Виталий Мелентьев. Иероглифы Сихотэ-Алиня (про войну)" - читать интересную книгу автора

минуту Губкину важна была не своя судьба, а что-то другое, несравненно более
значительное и нужное.
В тот момент, когда и у Губкина, и у старшины уже иссякли силы,
окованное железным ободом колесо скрежетнуло о вовремя подложенный рядовым
Сенниковым камень, высекло искру и остановилось.
Бледный, перепуганный Почуйко сполз с двуколки на землю и стал
прилаживать к колесу горный тормоз - плоскую железину, прикованную на цепь к
оси. Старшина отошел в сторону, тяжело вздохнул, отряхнул зачем-то руки,
покачал головой.
- Когда вы только взрослыми станете! - сдерживая раздражение, сказал
он. - Все еще школьниками себя чувствуете.
Аркадий Сенников, красивый, высокий, стройный солдат, покривил тонкие
губы и, процедив сквозь зубы: "Странно", подошел к лошади, похлопал ее по
потному, все еще вздрагивающему крупу. Лошадь оглянулась, доверчиво заржала.
Губкин посмотрел на Аркадия, смутился, покраснел. Он, как и Сенников,
действительно лишь в прошлом году окончил десятилетку в Москве и, не попав в
институт, пошел в армию без всякой специальности. А Почуйко, хотя и успел
после восьми классов поработать в колхозе, тоже недалеко ушел от своих
сослуживцев. И сейчас, растерянно посматривая на старшину, он вдруг весело и
доверительно улыбнулся:
- Та мы зараз подрастем, товарищ старшина. Были б только харчи хороши
да нарядов поменьше. А так мы быстро...
Старшина досадливо передернул плечами, промолчал.
- Перестань клоуна корчить, Почуйко, - сердито сказал Аркадий. - Не
смешно.
- А ты не смейся, - не смутился Почуйко. - Ты дуйся больше, может, на
сержанта выдуешься.
- Знаешь, не болтай, - угрожающе сказал Сенников.
- Ох, спужался. Ты думаешь, как ты с Москвы, а я с Кубани, так ты уже и
кум королю? Це дило ще трэба розжуваты.
Тяжело дыша, Пряхин смотрел на бойцов и с горечью думал о том, что
возни с этими, в сущности, совсем незнакомыми ему молодыми солдатами будет
очень много. Он резко взмахнул рукой:
- Прекратите разговорчики!
Молчаливый ездовой хлестнул лошадь длинным гибким хлыстом. Двуколка
перевалила водораздел.


НОВЫЙ ДОМ


За перевалом дорога пошла под уклон. Коренастый, с круглым загорелым
лицом Андрей Почуйко без напоминания подложил под колеса горный тормоз,
подозвал Губкина, и они пошли рядом, слева от лошади.
Разноцветными яркими пятнами увядающей листвы горели колки лиственных
деревьев, Темно-зелеными островками плыли в мареве струящихся испарений
заросли сосен, лиственниц и елей. На голову выше всех, отсвечивая на солнце
темной бронзой стволов, стояли кедры и тополя.
- А ведь то верно говорили - красиво здесь! Просторно, - милостиво,
словно соглашаясь с кем-то после долгого спора, сказал Почуйко. - Правда, в