"Виталий Мелентьев. Иероглифы Сихотэ-Алиня (про войну)" - читать интересную книгу автора

отвечать командиру точно и ясно. Понятно? - терпеливо объяснял он, и в его
серых, глубоко сидящих глазах мелькнула усталость. - Ведь от вашего ответа
может зависеть командирское решение, а значит, и ваша судьба. А вы и
доложить забыли и сейчас путаетесь. Понятно? Отвечайте точно - был дымок или
не был?
- Да... Был как будто дымок... - Саша краснел все сильней и сильней.
Руки почему-то мешали ему, он начал теребить подол гимнастерки. - Видел я
дымок. А вот куда он делся...
- Видел... - насмешливо протянул Аркадий Сенников и вскочил с обрубка.
- Померещилось, а теперь всех путает.
Молчаливый ездовой яростно сплюнул под ноги, с силой потянул на себя
веревку, которой был укреплен брезент на двуколке, и сердито сказал:
- Был дым. Я видел. А сейчас пропал.
И ездовой и сразу обрадовавшийся Губкин показали Пряхину направление.
Старшина долго смотрел на разноцветные склоны сопки, потом пожал плечами:
- Странно... Строители ушли давно. Охотники сюда вряд ли придут -
знают, что стройка шла, дичь распугана. Да если б и забрели, так днем, им
костер жечь некогда - охотиться надо. Искателям женьшеня - то же самое. Ну
кто еще? Геологи? Но они всегда лагерем становятся и если уж начнут костер
жечь, так надолго. А населенных пунктов километров на пятьдесят в округе
нет. - Старшина прихватил большой сильной рукой тяжелый подбородок, опять
пожал плечами и добавил: - Во всяком случае, наблюдайте. Знаете сами -
побережье здесь недалеко Сразу за главным хребтом. Мало ли кого можно там
высадить. В общем - посматривайте.
Ездовой, Почуйко и Губкин притихли, с опаской посматривая на дальние
сопки. Никто уже не замечал ярких осенних красок. Горы казались хмурыми и
затаенными.
- Ну что вы, товарищи! - Аркадий рассмеялся. - Ведь от тех сопок до нас
- день ходьбы. Значит, волноваться можно только с завтрашнего дня.
Всем сразу стало ясно, что Сенников прав, и солдаты, улыбаясь ему,
повеселели. Даже старшина Пряхин посмотрел на Сенникова почти с уважением.
Этот упрямый парнишка, кажется, и самый находчивый, и наиболее
самостоятельный из всех его подчиненных, а такие люди Пряхину нравились: из
них выходили отличные солдаты и хорошие командиры. Аркадий сразу уловил
смену настроений и, казалось, даже мысли старшины и все так же весело, даже
озорно, словно подчеркивая свое бесстрашие, предложил:
- Давайте разгружаться, товарищ старшина. Время позднее, а ездовому
долгий путь.
И опять он сказал самые нужные и самые дельные слова, не подчиниться
которым было просто невозможно. Наверное, поэтому никто не удивился, когда
Аркадий начал покрикивать на товарищей, принявшихся разгружать двуколку, а
старшина подумал: "Может, и в самом деле в сержанты его готовить?"
Но он сейчас же вспомнил слова Почуйко, сказанные Аркадию на перевале:
"Ты дуйся больше. Может, на сержанта выдуешься" - и решил повременить. Он
знал, что люди, желающие командовать, не всегда умеют делать это. Старшина
вздохнул и подошел к двуколке.
На самом верху груза, на полушубках, лежали телефонные аппараты. Пряхин
взял один из них, присоединил к свисающим со столба проводам и продул
трубку. Как и многие командиры, старшина не любил, когда подчиненные слышат
его переговоры со старшими. Старый связист, он знал, что даже случайно