"Н.А.Мельгунов. Кто же он? (Повесть) (ужастик)" - читать интересную книгу автора

Наконец, посреди жарких споров и совещаний, в коих
собственное "я" Петра Андреича раздавалось, словно
пушечный выстрел во время мелкой оружейной перестрелки,
началась репетиция. Уже умолкли звуки моей флейты
(читатели припомнят, что я играл Молчалина), Софья
окончила уже свою nocturne (Ноктюрн (франц.)), и резвая
служанка, в предостережение барышни, давно завела куранты,
а Фамусов еще не являлся.
- Что же, батюшка? - спросила Глафира у отца своего.
Но батюшка заговорился и позабыл о роли. Однако он скоро
опомнился и, понюхав табаку, побежал за кулисы. Смело
взошел Петр Андреич на сцену, с удивительным присутствием
духа открыл рот и... остановился. Напрасно суфлер шептал
ему реплику: Петр Андреич стоял неподвижно. Наконец,
вероятно для большего эффекта, он ударил себя по лбу
ладонью и поспешно сошел в залу.
- Что с тобою, душа моя? - спросила заботливо Марья
Васильевна.
- Вообразите, - отвечал он, - я и позабыл, что в хло
потах и приготовлениях не успел вытвердить роли.
- Прочитайте ее по тетради, -сказал, смеясь, Вашиадан, -
а вперед будьте исправнее.
- Не могу, почтенный друг; теперь я не найдусь, смешан.
- Но кто же сегодня заменит вас? - спросили разом и
Скалозуб, и Загорецкий, и Репетилов, и прочие актеры. -
Стало быть, мы собрались понапрасну?
- Если вам угодно, господа, - сказал Вашиадан, - то,
чтоб не расстроить репетиции, я беру сегодня на себя и
роль Чацкого и роль Фамусова: они обе мне знакомы.
- Ах, благодетель мой! - воскликнул Петр Андреич и чуть
не задушил в своих объятиях услужливого приятеля.
Многие смеялись над хвастливостию Вашиадана и не верили
тому, чтобы можно было сыграть вместе столь
противоположные роли, но репетиция разрешила недоумения:
игра его превзошла самые взыскательные требования.
Вашиадан обладал в высочайшей степени искусством изменять
по воле голос, физиономию, приемы: его искусство
становилось еще ощутительнее в тех сценах, где Фамусов и
Чацкий являются вместе. Зрители забывались и думали, что в
самом деле видят два разных лица. В явлении второго
действия, когда слуга докладывает о приезде Скалозуба,
сосредоточенная язвительность и хладнокровие Чацкого и
между тем постепенно возрастающие жар и гнев Фамусова,
который, заткнув уши, не хочет и слышать молодого
вольнодумца, произвели такое действие на восхищенного
Петра Андреича, что он, забывшись, начал махать платком и
закричал Фамусову: "Да обернитесь - что за бестолковый!"
Эти слова произвели общий смех и на время отвлекли
зрителей от чудного актера. Однако в следующих сценах он
умел снова обратить на себя одного их внимание. Громкие,