"С.П.Мельгунов. Золотой немецкий ключ большевиков " - читать интересную книгу автора

деятельности Парвуса, с негодованием отвергали обвинения Алексинскаго,
которые они называли клеветническими и преступными". Дело в том, что
некоторые специфические черты натуры Алексинскаго, формы его писаний,
действительная неразборчивость в средствах политической борьбы лишали
автора разоблачений необходимого морального авторитета. Разоблачения
опирались на невесомые доказательства - их можно было бы отнести в
известной части к числу эмигрантских сплетен, ходивших уже тогда о работе
ленинцев при поддержке военных и политических властей Австрии и Германии.
На эту связь указывали слухи об условиях, при которых происходила в
Швейцарии вербовка среди социалистов "сотрудников" Научного Института
Парвуса. Плехановец Киселев, живший в Цюрихе, сообщал, например, что этим
сотрудникам гарантировался свободный проезд из Швейцарии через Германии и
что им давались при соучастии все того же Грейлиха специальные рекомендации
в германские консульства21и т д. Солидность разоблачений подрывал и тот
факт, что с момента создания в Париже среди русских социалистов
объединенного оборонческого органа "Призыв", куда вошел от плехановской
группы н Алексинский, для разоблачений больше не оказалось места -
очевидно, и здесь эти разоблачения не представлялись доказательными.
Если Гуревич до непосредственного прочтения "Die Glocke" сомневался в
роли Парвуса, то последняя как будто не вызывала никаких сомнений у
большевиков После июльских дней 17 г., когда против них были выдвинуты уже
конкретные обвинения, Ленин, Зиновьев и Каменев в коллективном письме,
напечатанном в "Новой Жизни" 11 июля, говорили: "приплетают имя Парвуса, но
умалчивают о том, что никто с такой беспощадной резкостью не осудил Парвуса
ещё в 15 г. как женевский "Социал-Демократ", который мы редактировали и
который в статье "У последней черты заклеймил Парвуса, как ренегата,
лижущего сапоги Гинденбурга"... "Всякий грамотный человек знает или легко
может узнать, что ни о каких абсолютно политических и иных отношениях к
Парвусу не может быть речи". "В Русской социалистической печати я первый-
добавлял Троцкий тогда же в аналогичном письме в редакцию "Известий" -
разоблачил недостойную связь Парвуса с германским империализмом,
констатировал полную политическую и нравственную несовместимость такой
политики с революционной честью и призвал всех русских социалистов порвать
какие бы то ни было политические связи с Парвусом".
Все это так22. Но странным образом "коммерческие" дела с "ренегатом,
лижущим сапог Гинденбурга" не вызывали возражений; казались естественными
"торговые" связи во время войны с "агентом германского генерального штаба",
пытавшимся "помочь" революционной борьбе во вражеской стране. В ответ на
напечатанное 22 июля сообщение прокурора о привлечении к суду Ленин (в
"Солдате и Рабочем" 26 июля) строил мало убедительный силлогизм: "прокурор
играет на том, что Парвус связан с Ганецким, а Ганецкий связан с Лениным.
Но это прямо мошеннический приём, ибо все знают, что у Ганецкаго были
денежные дела с Парвусом, а у нас с Ганецким никаких. Ганецкий, как
торговец, служил у Парвуса, ибо торговал вместе, но целый ряд русских
эмигрантов, назвавших себя в печати, служил в предприятиях и учреждениях
Парвуса"... "Мы не только никогда ни прямого, ни косвенного участия в
коммерческих делах не принимали, но и вообще ни копейки денег ни от одного
на названных товарищей (имеются в виду Ганецкий и Козловский) ни на себя
лично, ни на партию не получили" - утверждали в своем коллективном письме
11 июля Ленин и Зиновьев. И вот член партии Ганецкий, торгующий