"Агоп Мелконян. VIA DOLOROSA" - читать интересную книгу автора

поворот, слышу возмущенный визг тормозов и ее предупреждающий возглас:
"Эй!" Узкий, крутой, с непонятным покрытием путь, по левую сторону которого
- обрыв или пропасть, а может, просто плотная пелена мрака, скрывающая
таинственную и тревожную неизвестность. И указатель с крупными, старательно
выведенными буквами.
- Via dolorosa, - чуть ли не по слогам читает Лиза.
- Эх, я так и знала. - После молчания.-Дорога страдания,- опять делает
паузу. - Дорога Христа и Голгофу.
Конечно, все это чепуха. Эта дорога страдания упрется - вовсе не в
крест, а в придорожный ресторанчик. Тем не менее поведение Лизы беспокоит
меня - она вдруг начинает боязливо озираться, чутко прислушиваться к
чему-то, напрягая свой слух, как животное, почувствовавшее непонятно откуда
грозящую опасность. Я и раньше замечал за ней поразительную способность
предугадывать события - в такие минуты зрачки ее расширялись, руки
сжимались в кулаки, спина выгибалась как у кошки, готовящейся к прыжку;
вообще вся она становилась похожей на напуганного маленького зверька,
охваченного атавистическим ужасом перед неизвестным.
- Via dolorosa, -повторяет она только что произнесенные слова. - Тогда
начнут говорить горам: падите на нас! И холмам: покройте нас! Ибо если с
зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?
Мы ныряем в какой-то снежный омут - столь же восхитительный, сколь и
опасный, но я не наделен даром предчувствия, поэтому я не знаю, что ждет
нас в конце этой таинственной дороги - терновый венец или горячая ванна.
Слабый свет фар с трудом пробивается сквозь снежную пелену, появляется еще
один указатель с той же надписью, потом машина выкатывает на ровную дорогу,
подозрительно ровную, вокруг царит сомнительное спокойствие, какое-то
равнодушие, как ненароком сделанное приглашение, а прямо напротив -
загадочный прямоугольник темноты, на который я едва не наезжаю. Но тормоза
делают свое дело, лучи фар упираются в табличку, и я несколько раз подряд
выжидаю, пока дворники смахнут снег со стекла, ибо мне кажется, что это
какая-то ошибка, что все дело в оптическом обмане или в моем больном
воображении, так как нельзя же и впрямь допустить, что придорожная
гостиница может называться "МЕХАНИЧЕСКАЯ ГОЛГОФА".
- И когда повели его, то, захвативши некоего Симона Киренеянина,
шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом.
- Перестань! - кричу я, стараясь перекрыть рокот мотора, который
всегда усиливается, когда я начинаю трусить. - Ты же знаешь - я терпеть не
могу подобных шуток!
- А я и не шучу, - снова молчание. - Я говорю серьезно.
- Подожди в машине. Схожу проверю, есть ли здесь кто живой.
- Нет! - протестует Лиза, сразу же превращаясь в звереныша. - Я пойду
с тобой!
- Там же снег и холод!
- Все равно, я пойду с тобой...
Бегом мы преодолеваем расстояние шагов в пятнадцать, за эти мгновения
в моем мозгу, затуманенном неясными опасениями, успевает мелькнуть
один-единственный вопрос: что скрывается за стенами этого
погребально-черного куба с закрытыми деревянными ставнями окнами? На
большее моя башка оказалась неспособной, и вместо ответа в нее проникла
порядком нелепая мысль: "Вот тут-то нам и настанет конец!" Это всё, что я