"Агоп Мелконян. VIA DOLOROSA" - читать интересную книгу автора

говорил вам, что эта ее беспомощность кромсает мою душу на части?
Наверное, это сознание своей вины. Да, причина - в подавляющем чувстве
вины. Откуда оно взялось, куда оно меня заведет? Это ужасно - ощущать вину
за то, что ты бессилен что-либо сделать, беспомощен... Как определить такое
чувство вины? Вряд ли кому-то это под силу, а мне и подавно. Мне не удалось
даже убедить ее в том, что я люблю ее. Ибо некого убеждать и в ответ -
слегка опущенное и рассеянное, ни к кому не обращенное движение губ,
.которое применительно к другим людям именуется улыбкой.
- Выдумаешь тоже... Как это - пар поднимался?
При чем здесь пар? Пар теплый, а снег холодный. Из этого ничего не
могло получиться, ничего.
Снег начал валом валить. Я отпускаю педаль газа, чтобы сбросить
скорость: видимость - не больше десяти метров. До города еще далеко, нужно
придумать что-то. За три недели я привык все решать в одиночку.
- Однажды вот так же падал снег, давно, я была еще совсем ребенком, -
она помолчала немного. - Ко мне пришел Лесной царь и пригласил на бал в
лес. Он ощупывал мою грудь и целовал мне ноги. Просил стать его женой.
Где-то поблизости должен быть мотель, если верить знакам. Мотель - это
мое спасение. Путешествие утомляет ее, она окончательно теряет грань между
реальностью и...
Теперь принимается сосать конфету с похотливостью уличной девки.
-Я напишу стихотворение. Ты когда-нибудь писал?
-Нет.
- Вот и прекрасно. Лесной царь был барменом, - она делает паузу. -
Господи, да ведь снег завалит его!
- Кого? Лесного царя?
- Да нет же- стихотворение! Если это случится, оно перезимует в
сугробе, а весной прорастет вместе с подснежниками.
Кровать, вилка и нож, под ними выведено-- 1000.
Это близко. Холодный душ действует на нее умиротворяюще. Когда она
появляется из ванной с мокрыми, закрученными на манер змеек волосами,
обмотанная полотенцем, все кончается: я слизываю капельку воды с ее носа,
начинаю целовать глаза, а она смотрит на меня восхищенным взглядом
первооткрывателя - неужели это ты, неужели такие еще не вымерли? В такие
моменты я готов поклясться: красивее Лизы нет на свете - достаточно лишь,
чтобы вода смыла с нее налет навязчивой печали.
- Среди кустов - оленья упряжка. Вокруг толпятся гномики-палачи. Они
хотят казнить мой снег. И небо плачет.
- Прекрасно, только при чем здесь гномики?
Самые ненавистные минуты - между заходом солнца и наступлением полной
темноты. Я где-то слышал, что этот промежуток дня называют гражданскими
сумерками. Почему гражданскими? Ни день, ни ночь, какая-то безвкусица
неопределенности в виде едва брезжущего света, на асфальте пятна от фар,
обшаривающих дорогу, как руки сластолюбца, как руки Лесного царя, когда-то
ласкавшие груди Лизы; такое впечатление, что плывешь в каком-то коктейле из
липкой усталости и раздражения, хорошо охлажденном кружащимися в танце
снежинками.
С правой стороны дороги - узкое осветление. Я не увидел, а скорее
ощутил его отточенной интуицией скитальца, угадывающего изменение
обстановки каким-то сверхъестественным седьмым чувством. Делаю резкий