"Агоп Мелконян. Бедный мой Бернардье" - читать интересную книгу автора

куче палочкой, все старания пошли коту под хвост.
- А где ты работал до свалки?
- Нигде, я недавно с конвейера.
- Будет врать-то, - говорит чокнутая.- Ты же старый.
- Значит, меня старым и произвели! - упрямо стою на своем я.
Молчит. Да и что она может мне сказать? Мне, для которого нет ничего
неясного в этом мире, особенно когда речь идет о мусоре?
Тут со мной редкий специалист потягается, я четыре тысячи видов
отходов различаю.
- Тебе твоя работа нравится? - спрашиваю.
- Работа как работа, - отвечает. - Вот только терпеть не могу грязное
мужское белье.
- Если уж на то пошло, я тоже терпеть не могу дамские тампоны. Вон,
глянь: весь участок номер триста семь ими забит. Никуда не денешься:
профессиональная специфика.
С холма налетает предзакатный ветер, он разносит зловония по всему
полю. Становится прохладно, но смрад куда страшнее: впечатление такое,
будто через нос он проникает режущим дурманом прямо в мозг.
Сколько раз я выступал с предложением демонтировать роботаммусорщикам
сенсоры обоняния, что помогло бы им работать еще более самоотверженно, но
53 Лига защиты существ с искусственным разумом так и не дала разрешения.
Вот мы и страдаем от этой вони, а по вечерам нас заставляют нырять в
антисептический раствор, тут ведь можно набраться таких омерзительных
микроорганизмов.
- Иногда мне становится невыносимо грустно, - говорит тронутая. - Всё
кажется, что была я прежде принцессой, что перенеслась я сюда из какой-то
страшной сказки. А из какой - не помню, ничего не помню, словно прошлое мое
вымыто из мозга. Прошлого у меня нет. А почему?
- Ну, ты даешь! - отвечаю. - Раз не помнишь, значит, не нужно, чтобы
помнила. Значит, это прошлое не стоит воспоминаний. А почему у тебя на
голове всегда венок из ромашек?
- Тоже не знаю! - только что не рыдает тронутая.
- Надо мной из-за этого все смеются. Говорят, не подходит он к нашей
профессии. Я им говорю - я ведь принцесса, а они ржут и лезут задирать
юбку. Говорят, охота на задницу аристократки взглянуть. Почему ты никогда
за меня не заступаешься?
- Кто, я? Почему заступаться должен именно я? Зачем мне вмешиваться в
жизнь своих подчиненных?
- Сам знаешь, кого посылают в мусорщики: сброд, бракованные все до
одного. А я робот второй категории "люкс-А" с долговременной памятью.
- Не спорю, - говорю я. - Но раз тебя сюда отправили, значит, тут тебе
и место. Там свое дело знают.
- Вступись за меня, - настаивает тронутая, и на глазах у нее выступают
слезы. - Не знаю, почему, только мне всё кажется, что именно ты должен за
меня заступиться.
-Ладно, ладно, там видно будет, - успокаиваю ее я.
- Ступай, берись за дело, перекур кончился.
Смотрю на тоненькие ее ножки, по колено ушедшие в отбросы Дарлингтона,
-действительно, не место ей здесь, уж больно хрупка и нежна, словно из
хрустали для люстры сделана. Но начальники в этом ни уха ни рыла не