"Агоп Мелконян. Память о мире" - читать интересную книгу автора

Его суть - короткое "я", особая и незаменимая ценность "я", ибо другие
- другие и есть, ведь они не внутри тебя, они тебя не касаются. Разве не
так?
Как-то совсем особенно люблю я это "я". Оно меня восхищает.
(Не обращайте внимания на бессвязность мысли: думать я еще только
учусь).
Вскоре после начала я сделал и свое первое открытие: познакомился с
доктором Райнхардом Макреди.
Это имя и эту физиономию я уже не забуду. Живого представления о людях
у меня тогда еще не было, я судил о них только по учеоникам анатомии и
картинам крупных мастеров, считал атлетически и в то же время гармонически
сложенными, обладателями мощных мускулов и миндалевидных глаз. Крепкие
ладони, бицепсы, черепа - всем этим мог похвастаться и Давид, и Мыслитель.
Ложь! Истина оказалась отталкивающей: прыщавое лицо, изрытое оспинами,
толстые стекла очков, изза которых тебя обливают презрением водянистые
глаза.
- Ты видишь? - спросил он.
- Смотреть-то не на что, - ответил я. Это были мои первые слова.

ЯН ВОЙЦЕХОВСКИЙ:

Заседали мы до посинения, но это никого не раздражало. Ничьей заднице
не приходилось париться на стуле больше десяти минут, потому что примерно
через такие интервалы каждый несся к доске, дабы продемонстрировать
собственную гениальность на фоне интеллектуальной недоношенности остальных.
Мы приняли Правила ведения научных дискуссий, но, как и все правила, они
были придуманы лишь для того, чтобы знать, когда их нарушаешь. Пункт
седьмой Правил гласил: "Не считай другого глупее себя", и потому любая наша
реплика заканчивалась примерно так: "Эх, кабы не этот пункт седьмой..."
О внутреннем распорядке мне сказать нечего. От нас требовалось одно:
чтоб мы работали. В деньгах мы -% нуждались - Организация по созданию
искусственного интеллекта щедро снабжала нас напитками, книгами, уникальным
оборудованием.
Показываться в городке мы избегали.
И без того о нас распускали самые идиотские слухи: будто мы серийно
выпускаем дьяволов, будто выращиваем особые бациллы сифилиса.
Кипарисия городок крохотный, фантазия у жителей таких мест самая
разнузданная.
Иногда втроем мы отправлялись в какой-нибудь бар ближайшего города
покрупней - по вполне понятной телесной необходимости. Владислав в набегах
участия не принимал - его жена работала в нашем центре.
Хоаким, вырвавшись из-под недреманного надзора нашей поварихи
Стефании, надирался в таких случаях настолько полноценно, что впадал в
ступор и обычно засыпал, еще не остановившись на какой-либо избраннице.
Райнхард тоже опрокидывал пару стаканчиков для храбрости, в результате
чувствовал необычайное творческое вдохновение и принимался за разработку
новых разделов математической физики. Вот и все наши удовольствия -
остальное состояло из работы и только работы.
О прошлом, частной жизни коллег никому из нас ничего не было известно.
Об этом просто не заводили речь. У каждого свое начало, у каждого свое