"Агоп Мелконян. Память о мире" - читать интересную книгу автора

продолжение, чего тут рассусоливать. Дружбы между нами так и не сложилось,
с первого и до последнего дня каждый оставался при своей работе, наедине с
собой. Никто ни к кому с разговорами, кроме как по служебной надобности, не
лез.
Ясно помню день, когда прототип наконец-то появился на свет. Радости и
веселья не последовало; мы так долго думали о нем, так долго над ним
работали, что источники восторгов успели иссякнуть. Да это и ему стало
ясно.
Вот смущение мы почувствовали; вычерчиваешь, вычерчиваешь некое
устройство, делаешь необходимые вычисления, видишь его как хитросплетение
проводников, представляешь себе в виде математических формул - и вдруг оно
оживает.
Но на рождение младенца это не похоже, всё иначе. Я холост, не
больно-то разбираюсь в ребятишках, но уверен, что тут другое: ребенок-то
твой, но выношен. А. тогда перед нами появилось что-то общее и, вместе с
тем, никому не принадлежащее.
Детально всё помню. При первом же знакомстве прототип попытался нас
спровоцировать. Ему было известно о споре Райнхарда и Владислава, он тут же
занял в нем определенную позицию.
Плохого тут, вообщето, ничего нет, но мы разозлились. Наша четверка
притерпелась друг к другу, даже ссоры не мешали нам действовать слаженно,
как шестеренки в часовом механизме, а тут вдруг этот ни с того, ни с сего:
бац! Всю ситуацию мы несколько иначе себе представляли. Может, по
наивности? О нем мы всегда говорили с любовью и к виду его привыкли, но
считали машиной. А тут он ожил, и мы сразу установили дистанцию, сами того
не сознавая. И не желая. У каждого в голове мелькнуло: господи, не может
быть, неужто это мое создание?!
Сразу после первой нашей встречи впятером мы четверо собрались в
кают-компании, чтобы отпраздновать событие. Было грустно, мы молчали.
Наполнили стаканы и долго ждали Райнхарда, уставившегося в окно. Потом он
резко к нам повернулся и сказал:
-Ну?
Вот и весь тост. Мы отхлебнули.
Не знаю, почему мы растерялись.
Прибор настраиваешь, градуируешь, если потребуется, шкалу: а этот там
- система самоорганизующаяся. Мы только готовили информационные массивы, с
остальным он сам справился. Уходя, мы оставили его мертвым, а когда
вернулись, он был жив. Сам о себе позаботился, словно в нас ему уже никакой
нужды не было.
Так, в сомнениях, которыми мы друг с другом не делились, прошел первый
день. Может, мы и были счастливы, но не уверен. Мы свыклись каждый со своей
стороной четырехугольного стола, с манерой каждого из нас мыслить.
Сконденсировалось все напряжение этих семи лет, и когда мы вдруг
расслабились, то обнаружили в себе лишь остаточные деформации.
До тех пор каждый был только ученым, коллегой, умом, с которым вступал
в спор твой ум. А тут оказалось, что мы друг другу необходимы. Это было
сюрпризом.
На следующий день после завтрака мы выбрались на террасу.
- Никак море? - сказал Райнхард. - Где же оно до сих пор было?
Впервые увидел я на его лице улыбку. Он даже предложил мне сыграть в