"Герман Мелвилл. Тайпи (роман написан в 1846 году)" - читать интересную книгу автора

палубы нашего корабля, стоящего на якоре посреди залива, они казались
гигантским естественным амфитеатром, полуразрушенным и поросшим дикими
лозами, а глубокие ущелья, рассекавшие его бока, выглядели словно огромные
трещины - следы ударов сокрушительного времени. И часто, погрузившись в
созерцание этой красоты, я с мимолетной болью думал о том, как жаль, что
такие восхитительные картины сокрыты от мира в дальних Южных морях и лишь
изредка ласкают взгляд наших горячих поклонников Природы.
Кроме этого залива, берега острова изрезаны и другими значительными
углублениями, и к ним спускаются широкие цветущие долины. В каждой такой
долине живет обособленное туземное племя, и, хотя племена эти говорят на
родственных диалектах общего языка, имеют одну религию и одни законы, они с
незапамятных времен, из поколения в поколение ведут друг против друга вечные
войны. Горные кряжи высотою в две или три тысячи футов над уровнем моря
служат географическими пределами владений этих враждующих племен, и они
никогда их не переходят иначе как в военных или грабительских целях. Рядом с
заливом Нукухива, отделенная от него горами, которые видны с воды,
расположена прелестная долина Хаппар, чьи жители находятся с жителями
Нукухивы в самых дружеских отношениях. Но по ту сторону к долине Хаппар
примыкает роскошная долина, принадлежащая грозному племени тайпи - заклятым
врагам обоих этих мирных племен.
Прославленные воины тайпи внушают непреодолимый страх всем остальным
островитянам. Само их имя ужасно: слово "тайпи" на маркизском наречии
означает "любитель человеческого мяса". Интересно, что принадлежит оно
одному только этому племени, между тем как все здешнее население безнадежно
закоснело в каннибализме. Видимо, это имя дано им за особую свирепость и
несет в себе осудительный смысл.
Племя тайпи широко известно по всем островам архипелага. Жители
Нукухивы не раз жестами и гримасами повествовали нам на корабле об их
ужасных деяниях и показывали рубцы от ран, полученных в столкновениях с
ними. А когда мы съезжали на берег, они делали попытки нас запугать,
указывая на кого-нибудь из своих соплеменников и называя его "тайпн", и
выказывали непритворное удивление, когда видели, что при таком страшном
известии мы почему-то не обращаемся в бегство. Забавно было также видеть, с
какой решительностью они отрицали какие бы то ни было каннибалические
наклонности со своей стороны, разоблачая при этом своих врагов тайпийцев как
закоренелых и неуемных людоедов, но об этой своеобразной черте я еще буду
говорить.
И хотя я твердо знал, что туземцы, живущие по берегам нашего залива,
такие же отъявленные каннибалы, как и все прочие обитатели острова, тем не
менее я не мог не испытывать особенного, безграничного отвращения перед
помянутыми тайпийцами. Еще до того, как я сам побывал на Маркизских
островах, я слышал от людей, туда заходивших, страшные истории, связанные с
этими дикарями; особенно свежа в моей памяти была повесть о злоключениях
капитана "Катерины", который всего за несколько месяцев до нас вздумал с
торговыми целями войти в бухту Тайпи на вооруженной шлюпке и был схвачен
туземцами, увлечен в глубь долины и спасся от ужасной смерти только
благодаря содействию одной девушки, указавшей ему ночью путь берегом в
Нукухиву.
Слышал я также об одном английском судне, которое много лет назад после
долгого и утомительного плавания решило искать пристанища в заливе Нукухива.