"Герман Мелвилл. Бенито Серено" - читать интересную книгу автора

радовался, что может вполне сносно беседовать с этими несчастными на их
родном языке.
Оставшись один среди них, он вскоре опять стал замечать вокруг какие-то
странности, но недоумение его отступило перед жалостью, равно и к испанцам,
и к неграм, одинаково настрадавшимся от нехватки воды и пищи; правда, долгие
тяготы, как видно, выявили в неграх свойственные им дурные наклонности,
одновременно лишив белых силы осуществлять над черными власть. И
неудивительно. В армиях, флотах, городах и семьях - да и в самой природе -
ничто так не подрывает порядок, как бедствие. Впрочем, капитан Делано
допускал, что, будь Бенито Серено человеком более энергичным, всеобщий
развал на его судне не достиг бы таких пределов. Но телесная и духовная
немощь испанского капитана, то ли присущая ему от природы, то ли вызванная
тяжкими лишениями, не могла не броситься в глаза. Как видно, обманчивые
надежды слишком долго дразнили его, и теперь, жертва беспросветного
отчаяния, он отвергал их, хотя они и перестали быть обманчивыми, и нисколько
не воспрянул духом, несмотря на то что мог твердо рассчитывать еще к исходу
дня, самое позднее к ночи, поставить судно на якорь и напоить своих людей, а
рядом с ним был теперь другой капитан, протянувший ему руку помощи и
сочувствия. Казалось, рассудок его расшатан, если не вконец расстроен.
Запертый в этих дубовых стенах, двигаясь все время по одному унылому кругу
власти и давно пресыщенный ее неограниченностью, он медленно расхаживал по
шканцам, точно мизантроп-настоятель под сводами своего монастыря, то вдруг
останавливаясь, вздрагивая или замирая с застывшим взглядом, кусая губы,
кусая ногти, краснея, бледнея, теребя бороду, и видно было, что мысли его
мрачны и чем-то неотступно заняты. Этот нездоровый дух обитал, как было
сказано выше, в столь же нездоровом теле. Ростом довольно высокий, испанский
капитан, вероятно, никогда не был особенно крепким, теперь же физические и
нервные страдания превратили его в настоящий скелет. В последнее время у
него, должно быть, проявилась прежде скрытая предрасположенность к легочным
заболеваниям. У него был голос человека, наполовину лишившегося легких,
сдавленный, сиплый полушепот. Неудивительно поэтому, что, куда бы он ни
направлял неверный шаг, за ним по пятам повсюду заботливо следовал
негр-слуга, то протягивая ему для поддержки черную руку, то доставая из
кармана изящный носовой платок. Все это - и многое другое - проделывалось с
тем рвением и теплом, благодаря которым деятельность самая обыденная,
служебная приобретает характер поистине родственный и которые повсеместно
заслужили неграм славу лучших в мире слуг - слуг, которых хозяину нет нужды
держать в строгости и на отдалении, а можно с ними быть запросто и
накоротке; не столько слуг, сколько преданных товарищей.
Неприятно пораженный шумным беспорядком, царившим на палубе среди
чернокожих, и явным неумением белых обуздать их, капитан Делано с
человеколюбивым удовлетворением наблюдал безупречное поведение малорослого
Бабо.
Но безупречность Бабо не более, чем распущенность всех остальных,
казалась способной вывести полубезумного дона Бенито из его сумрачного
оцепенения. Впрочем, испанский капитан тогда еще не представлялся американцу
полубезумным, его странное состояние воспринималось до поры до времени лишь
как бросающаяся в глаза деталь общей картины беды и беспорядка на судне. И
все-таки капитан Делано был неприятно задет, как ему тогда показалось,
недружелюбным безразличием испанца к нему. К тому же дон Бенито держался с