"Герман Мелвилл. Бенито Серено" - читать интересную книгу автора

не могло бы не представиться заслуживающим удивления. Прежде всего ему
бросились в глаза четыре престарелых негра с убеленными сединой, курчавыми,
точно верхушки берез, головами. Величаво возвышаясь над шумом и суетой,
царившими на палубе, они, точно сфинксы, недвижно возлежали друг против
друга на крамболах и на противоположных планширах над грота-русленями, и
каждый держал в руке старый конец и со стоическим спокойствием щипал паклю,
складывая ее кучкой у себя под боком. Свою работу они сопровождали
нескончаемым, тихим монотонным гудением, точно четыре седовласых волынщика,
играющие похоронный марш.
На краю юта, обращенные к шканцам, но вознесенные, как и щипальщики
пакли, футов на восемь над сутолокой палубы, на равных расстояниях один от
другого сидели, скрестив ноги, еще шестеро чернокожих, и каждый держал по
заржавленному топору, начищая его, точно кухонный мужик, с помощью кирпича и
тряпки; в промежутках между ними лежали, дожидаясь своей очереди, целые
стопки ржавых топоров. Четверо щипальщиков пакли время от времени еще
обращались с короткими репликами к кому-нибудь из находящихся внизу, но
шесть точильщиков сидели совершенно безмолвно, не переговариваясь ни с
другими, ни даже между собой, и прилежно делали свое дело, лишь по временам,
со свойственной неграм склонностью сочетать работу и игру, оборачивались
попарно друг к другу и сталкивали в воздухе ржавые лезвия, точно ударяя в
литавры, подымая при этом варварский звон. Эти шестеро, в отличие от
остальных, имели дикарский африканский облик.
Но первый взгляд, которым капитан обвел палубу, задержался на этих
десяти фигурах не долее одного мгновения, нетерпеливо разыскивая в
разноголосой сумятице того, кто бы командовал кораблем.
Словно решившись предоставить природе самой говорить за себя картиной
страданий его подопечных или же просто пав духом от собственного бессилия,
испанский капитан, с виду довольно молодой человек благородного облика, в
богатом и пышном наряде, но с очевидными следами недавних бессонных забот и
треволнений на лице, недвижно стоял в отдалении, прислонившись спиной к
грот-мачте, то хмуро и отрешенно взглядывая на своих взбудораженных людей,
то бросая тоскливый взор на гостя. Подле него стоял низкорослый негр и то и
дело, точно верный пес, заглядывал в глаза хозяину со смешанным выражением
преданности и печали на грубом черном лице.
Растолкав толпу, американец приблизился к испанцу, чтобы высказать ему
сочувствие и предложить посильную помощь. В ответ тот ограничился лишь
церемонным и сумрачным выражением признательности, и даже традиционная
испанская учтивость приобрела у него болезненный, хмурый оттенок.
Не растрачивая более времени на любезности, капитан Делано возвратился
к трапу и велел поднять на палубу привезенные им корзины с рыбой, а затем,
так как ветер был по-прежнему слаб и немало времени должно было еще пройти,
прежде чем испанец сможет стать на якорь, он приказал своим матросам
возвратиться на шхуну и привезти пресной воды, сколько возьмет шлюпка,
свежего хлеба, какой найдется у стюарда, весь оставшийся на борту запас
тыкв, ящик сахару, а заодно и дюжину бутылок сидра из личных капитанских
запасов.
Шлюпка отвалила, а еще через несколько минут, ко всеобщей досаде, ветер
и вовсе стих, и начавшийся отлив повлек беспомощное судно обратно в открытое
море. Зная, что это беда временная, капитан Делано попытался ободрить
испанцев; он не раз плавал в испанских колониальных водах и теперь