"Герман Мелвилл. Энкантадас или очарованные острова" - читать интересную книгу автора

перетаскивают на своих спинах землю, которую удается наскрести в сырых
горных расщелинах. Он содержит их на самом скудном пропитании, угрожает
оружием при малейшем непослушании - одним словом, обращает их в рептилий,
пресмыкающихся у его ног, - в плебейских ужей перед ее величеством
Анакондой.
В дальнейшем Оберлус ухитряется пополнить свой арсенал четырьмя ржавыми
абордажными саблями и увеличить запас пороха и пуль для своего громобоя.
Значительно облегчив трудовую повинность рабов, он тем самым проявляет себя
как человек или, скорее всего, дьявол большого дарования, способный льстиво
увещевать и принуждать других покорно соглашаться со своими намерениями,
какое бы отвращение они поначалу ни вызывали у его пленников. К тому же не
слишком согласовавшееся с законом прошлое пленников подготовило несчастных к
различным превратностям судьбы - бродячая жизнь этих ковбоев моря растворила
в них остатки человеческой совести до такой степени, что теперь их души
готовы были закоснеть по подобию любого навязанного шаблона подлости. Их
мужество сгнило на корню в результате жалкого существования на острове.
Привыкшие раболепствовать перед господином - самым низким из рабов, они
деградировали до его уровня. Он обходился с ними как с тварями,
принадлежащими к низшей расе; короче говоря, он дрессирует этих четырех
животных и делает из них убийц, умело обращая трусов в наемных бандитов.
Теперь неважно, что, меч или кинжал, вложенные в человеческие руки,
начинает играть роль искусственных когтей либо клыков, подобных фальшивым
шпорам на ногах бойцового петуха. Итак, я повторяю, Оберлус - царь острова -
натаскивает на добычу своих подданных: вкладывает им в руки ржавые тесаки в
целях достижения славы. Подобно любому самодержцу, теперь он становится во
главе благородной армии.
Можно подумать, что далее неизбежно последует восстание рабов. Оружие в
руках угнетенных? Какая неосмотрительность со стороны императора Оберлуса!
Ничего страшного - у них были только тесаки, не более опасные, чем ржавые
косы, он же владел огнестрельным оружием, извергающим булыжники, куски лавы
и прочие осколки, способные истребить четырех мятежников одним махом, словно
голубей. Кроме того, Оберлус даже не ночевал в своем привычном жилище. При
свете багряных лучей заходящего солнца его можно было видеть направляющим
стопы в самое сердце ущелий, чтобы укрыться там до рассвета в каком-нибудь
провале, пахнущем серой и недосягаемом для остальной шайки. Вскоре, сочтя
это слишком утомительным, он каждый вечер припрятывает сабли, спутывает руки
и ноги рабам, вталкивает их в барак, закрывает дверь и, улегшись тут же, у
порога, под грубым специально пристроенным навесом, коротает ночь, сжимая в
руке верный мушкетон.
Предполагают, что, не удовлетворившись каждодневными парадами своей
блестящей армии на шлаковой пустыне, Оберлус с той поры обмозговывает самые
злокозненные планы, скорее всего намереваясь захватить врасплох команду
какого-нибудь судна, посетившего его владения, перебить всех до единого и
отбыть в неведомые края. Пока эти планы переваривались у него в голове, два
судна подошли к острову одновременно со стороны, противоположной его дому;
как раз в этот момент его замысел внезапно изменился.
Судам понадобилась зелень, которую Оберлус обещает в изобилии при
условии, что к Пристани будут посланы шлюпки, дабы матросы могли нарвать
овощей на огороде. В то же время Оберлус сообщает обоим капитанам, что его
негодяи - рабы и солдаты - настолько разленились и стали такими