"Герман Мелвилл. Я и мой камин" - читать интересную книгу автора

распространять слух, будто капитан Джулиан Святт некогда промышлял разбоем у
берегов острова Борнео, явно не заслуживали доверия. Просто поразительно,
какими нелепейшими толками обрастает вдруг, словно лесной пень поганками,
всяким эксцентричный чужак, если он, поселившись вне города, тихонько сидит
у себя в углу. В глазах некоторых именно смиренная безобидность и есть
худшее оскорбление. Впрочем, пренебрегать всеми этими слухами (в особенности
насчет спрятанного сокровища) меня побуждало главным образом то
обстоятельство, что новый владелец (тот самый, что спилил крышу и укоротил
дымоход), в чьи руки перешла усадьба после смерти моего родственника, по
свойствам своего характера, будь для этих слухов хоть малейшие основания,
поспешно бросился бы удостоверять их истинность и давно уже сокрушил бы
стены, дабы тщательно обследовать развалины дома.
Тем не менее записка мистера Скрайба, столь причудливым образом
воскресившая память о моем предке, оказалась весьма созвучной всему, что
было с покойным связано загадочного или по крайней мере не нашедшего
убедительного объяснения; смутно блистающие золотые слитки перемешались у
меня в воображении со смутно белеющими черепами. Однако по трезвом
размышлении все химеры рассеялись без следа - и, безмятежно улыбаясь, я
повернулся к жене, которая тем временем сидела поодаль: по всему было видно,
что ей явно не терпелось узнать, кому это взбрело в голову вступить со мной
в корреспонденцию.
- Послушай, старик, - не выдержала она, - от кого это письмо и что в
нем такое?
- Читай, жена, - отвечал я, протягивая ей бумагу.
Она пробежала лист глазами - и, боже, что за взрыв за этим последовал!
Не берусь описать ее эмоции и повторить все восклицания. Достаточно сказать,
что дочери незамедлительно были призваны разделить ее волнение. Хотя ничего
похожего на откровение мистера Скрайба раньше им и во сне не могло
привидеться, но тут с первого же слова интуиция якобы побудила их тотчас же
уверовать в чрезвычайное правдоподобие высказанной им догадки. В
подтверждение ее обе сослались сначала на моего кровного предка, а затем и
на мой камин: первый-де обладал великой тайной, а второй обладает не
уступающими ей по величине габаритами, и вот эти-то неопровержимые факты
нельзя, мол, истолковать иначе, как только признав существование тайника.
Тем временем я размышлял про себя: неужто не ясно, что моя доверчивость
в данном случае самым выгодным образом содействует определенному замыслу со
стороны противника? Но как добраться до тайника или же убедиться в наличии
такового, не причинив камину серьезного ущерба, и спасти его тем самым от
неминуемой гибели? Желание супруги избавиться от камина совсем не требовало
особой проницательности - его можно было прочитать у нее на лице; не менее
очевидным казалось и то, что мистер Скрайб, несмотря на напускное
безразличие, отнюдь не возражал против того, чтобы в случае совершения
намеченной операции положить себе в карман пятьсот долларов. Пока что я
воздерживался утверждать, будто моя супруга вступила в сговор с мистером
Скрайбом, проведя с ним ряд тайных совещаний. Однако стоило только принять
во внимание ее застарелую вражду с камином и то упорство, с каким она
порывается - не мытьем, так катаньем - добиться в конце концов своего, как
стало совершенно ясно, что никаким предпринятым ею шагам удивляться не
следует.
Итак, в одном решении я укрепился неколебимо: ни я, ни мой камин не