"Дмитрий Иванович Менделеев. Толковый тариф, Два письма Николаю II" - читать интересную книгу автора

к этим исходным положениям, если бы не прибавил сюда, что по духу всего
поныне узнанного следует признать еще следующее добавочное положение,
которое может быть рассматриваемо как следствие или свод предшествующих.
Религия, искусство и науки - с одной стороны, а с другой -
государственность, промышленность и торговля находятся ныне в тесной
взаимной связи или зависимости, потому что это суть сложившиеся формы
развития человечества в том состоянии, в котором мы его застаем [...].
Оставляя полную свободу религии, науке и искусству, народы, явно наиболее
участвующие в современном развитии человечества, сочетали наиболее тесно
государственность с промышленностью и торговлей, хотя и пробовали, как
увидим далее, избегнуть и этого сочетания. Отсюда происходит и самое
название "политическая экономия", которую, вместе с Листом, следовало бы
переименовать в "национальную экономию". От абстрактной, общечеловеческой,
или "политической", экономии переход к "народной" и "личной" совершенно
таков же, как переход от алгебры или геометрии к действительной механике -
небесной ли или прилагаемой в машинах.
Здесь, если не ошибаюсь, кончается то, на что можно ссылаться как на не
подлежащее разноречию. Участие в общечеловеческой жизни известных народов,
стран или государств, их богатство и влиятельность в отношении к направлению
общей жизни человечества, даже самую силу государств должно, судя по
предыдущему, определять не только числом жителей и пространством земель,
способных к хлебопашеству и скотоводству, не только степенью развития
религии, наук и искусств, не только числом штыков, пушек и военных кораблей,
не только платоновскою храбростью воинов и мудростью правителей, но и
развитием торгово-промышленной деятельности. Пусть оспаривают это крайние
идеалисты, вместе с буддистами отрицающие значение внешнего и сосредоточенно
погруженные в интересы будто бы одного индивидуального духовного мира. Пусть
это не нравится и крайним реалистам одного покроя, еще и ныне мечтающим о
возобновлении деревенского быта стародавних времен, а в другом перекрое - на
промышленный капитализм нападающим со всем азартом, достойным лучшего
предмета. Их история не слушает, потому что идет путем развития, приведшего
человечество к невозможности довольствоваться одними продуктами стародавних
времен и деревенского быта, а с капитализмом борьбу начавшего, не оставляя
промышленности, могущей развиваться помимо роста капитализма [...]. Буддизм
же предписывает своим истинным адептам жить на даровщину, милостыней, т. е.
предполагает уже, что существуют люди, добывающие трудом избыток,
раздаваемый точно так же, как от избытка удовлетворяются потребности
искусства и даже науки. Входить в рассмотрение необходимости промышленного
развития стран для определения их силы мне нет надобности еще и потому, что
в сущности производство всякое, начиная с хлеба и топлива, если они
добываются не только для личной потребности, но и для продажи, составляет
уже вид добывающей промышленности, и лишь немногие, хотя красивые, но
ребяческие утопии, т. е. не платоновские или буддийские, решались обходиться
без труда для других, без организации его в том или ином виде. Не от мира
сего такой толк или такие толки. Хотя возможно довольствоваться индийским
самопогружением, хотя индивидуальное внутреннее благо есть цель, к которой
стремиться естественно, хотя узкий эгоизм отрицает все, кроме своего "я", и
хотя в борьбе за личное существование действуют только личные интересы, но
тут же является и стадо, т. е. общение, с разделением ролей - как средство,
до которого дошла личная самозащита, т. е. кроме "я" необходимо признать и