"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

навозной кучи!
В мастерскую вошел третий ученик Чезаре да Сесто, человек уже
немолодой, с болезненным желчным лицом, с умными и злыми глазами. В одной
руке держал он кусок хлеба с ломтем ветчины, в другой - стакан вина.
- Тьфу, кислятина 1-плюнул он, поморщившись.- И ветчина, как подошва.
Удивляюсь: жалованья две тысячи дукатов в год-и кормит людей такою дрянью!
- Вы бы из другого бочонка, что под лестницей, в чулане,- молвил
Салаино.
- Пробовал. Еще хуже. Что это у тебя, опять обновка?-посмотрел Чезаре
на щегольской берет Салаино из пунцового бархата.- Ну и хозяйство у нас,
нечего сказать. Собачья жизнь! На кухне второй месяц свежего окорока не
могут купить. Марко божится, что у самого мастера ни гроша - все на эти
крылья окаянные просаживает, в черном теле держит всех,- а деньги-то, вот
они где! Любимчиков задаривает! Бархатные шапочки! И как тебе не стыдно,
Андреа, от чужих людей подачки принимать? Ведь мессер Леонардо тебе не отец,
не брат, и ты уже не маленький...
- Чезаре,- сказал Джованни, чтобы переменить разговор,- намедни вы
обещали мне объяснить одно правило перспективы, помните? Учителя мы, видно,
не дождемся. Он так занят машиною...
- Да, братцы, погодите,- ужо все в трубу вылетим с этой машиною,
чтобы черт ее побрал! А, впрочем, не одно, так другое. Помню, однажды, среди
работы над Тайной Вечерей, мастер вдруг увлекся изобретением новой машины
для приготовления миланской червеллаты - белой колбасы из мозгов. И голова
апостола Иакова Старшего так и осталась неоконченной, ожидая совершенства

колбасного крошила. Лучшую из своих Мадонн забросил он в угол, пока
изобретал самовращающийся вертел, чтобы равномерно жарить каплунов и
поросят. А это великое открытие щелока из куриного помета для стирки белья!
Верите ли,- нет такой глупости, которой бы мессер Леонардо не предался с
восторгом, только бы отделаться от живописи!
Лицо Чезаре передернулось судорогою, тонкие губы сложились в злую
усмешку.
- И зачем только Бог дает таким людям талант! - прибавил он тихо и
яростно.
А Леонардо все еще сидел, согнувшись над рабочим столом.
Ласточка влетела в открытое окно и закружилась в комнате, задевая о
потолок и стены; наконец попала в крыло летательного прибора, как в западню,
и запуталась в сетке веревочных сухожилий своими маленькими живыми крыльями.
Леонардо подошел, освободил пленницу, бережно, так, чтобы не причинить
ей боли, взял в руку, поцеловал в шелковисто-черную головку и пустил в окно.
Ласточка взвилась и потонула в небе с радостным криком.
- Как легко, как просто! - подумал он, проводив ее завистливым,
печальным взором. Потом с брезгливым чувством взглянул на свою машину, на
мрачный остов исполинской летучей мыши. Человек, спавший на полу, проснулся.
Это был помощник Леонардо, искусный флорентийский механик и кузнец, по имени
Зороастро или Астро да Перетола.
Он вскочил, протирая свой единственный глаз: другой - вытек от искры,
попавшей в него из пылающего горна во время работы. Неуклюжий великан, с
детским простодушным лицом, вечно покрытым сажей и копотью, походил на
одноглазого циклопа.