"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

волокнистыми фэнокки. Увидев маленького преступника, замахала руками и
затараторила - точно сухой горох посыпался из дырявого мешка.
Говорил и Чезаре, выражая удивление, что Леонардо терпит в доме этого
"язычника", ибо нет такой бесцельной и жестокой шалости, на которую не
способен Джакопо! камнем перешиб намедни ногу больному старому Фаджано,
дворовому псу, разорил гнездо ласточек над конюшнею, и все знают, что его
любимая забава - обрывать бабочкам крылья, любуясь их мучениями.
Джакопо не отходил от учителя, посматривая на врагов исподлобья, как
затравленный волчонок. Красивое бледное лицо его было неподвижно. Он не
плакал, но, встречая взгляд Леонардо, злые глаза выражали робкую мольбу.
Матурина вопила, требуя, чтобы выпороли, наконец, этого бесенка: иначе
он всем на шею сядет, и житья от него не будет.
- Тише, тише! Замолчите, ради Бога,-произнес Леонардо, и на лице его
появилось выражение странного малодушия, беспомощной слабости перед семейным
бунтом. Чезаре смеялся и шептал, злорадствуя. - Смотреть тошно! Мямля! С
мальчишкой справиться не может... Когда наконец все накричались вдоволь и
мало-помалу разошлись, Леонардо подозвал Бельтраффио, сказал ему ласково:
- Джованни, ты еще не видел Тайной Вечери. Я туда иду. Хочешь со мной?
Ученик покраснел от радости.
Они вышли на маленький двор. Посередине был колодец. Леонардо умылся.
Несмотря на две бессонные ночи, он чувствовал себя свежим и бодрым.
День был туманный, безветренный, с бледным, точно подводным, светом;
такие дни художник любил для работы.
Пока они стояли у колодца, подошел Джакопо. В руках держал он
самодельную коробочку из древесной коры.
- Мессере Леонардо,- произнес мальчик боязливо,- вот для вас...
Он осторожно приподнял крышку: на дне коробки был громадный паук.
- Едва поймал,-объяснил Джакопо.-В щель между камнями ушел. Три дня
просидел. Ядовитый!
Лицо мальчика вдруг оживилось.
- А как мух-то ест!
Он поймал муху и бросил в коробку. Паук кинулся на добычу, схватил ее
мохнатыми лапами, и жертва забилась, зажужжала все слабее, все тоньше.
- Сосет, сосет! Смотрите,- шептал мальчик, замирая от наслаждения.
Глаза его горели жестоким любопытством, и на губах дрожала неясная улыбка.
Леонардо тоже наклонился, глядя на чудовищное насекомое.
И вдруг Джованни показалось, что у них у обоих в лицах мелькнуло общее
выражение, как будто, несмотря на бездну, отделявшую ребенка от художника,
они сходились в этом любопытстве к ужасному.
Когда муха была съедена, Джакопо бережно закрыл коробочку и сказал:
- Я к вам на стол отнесу, мессере Леонардо,-может быть, вы еще
посмотрите. Он с другими пауками смешно дерется...
Мальчик хотел уйти, но остановился и поднял глаза с умоляющим видом.
Углы губ его опустились и дрогнули. - Мессере,- произнес он тихо и
важно,- вы на меня не сердитесь! Ну, что ж,- я и сам уйду, я давно думал,
что надо уйти, только не для них - мне все равно, что они говорят,- а для
вас. Ведь я знаю, что я вам надоел. Вы один добрый, а они злые, такие же,
как я, только притворяются, а я не умею... Я уеду и буду один. Так лучше.
Только вы меня все-таки простите...
Слезы заблестели на длинных ресницах мальчика. Он повторил еще тише,