"Д.С.Мережковский. Св.Тереза Иисуса ("Испанские мистики" #1) " - читать интересную книгу автора

мире и в ней самой. Вот почему ее "обращение" ко Христу нам непонятно: мы
видим только, куда она входит, обращаясь ко Христу, а откуда вышла, почти не
видим. "Бог хранит для нас великие искушения... в которых человек уже не
знает, не есть ли Бог диавол, а диавол - Бог", - опять ужасается Лютер.
Этого-то великого искушения св. Тереза не знает вовсе, а если и знает (когда
в видениях Христа не до конца верит, что это Он, а не диавол), то этого не
сознает и не говорит об этом вовсе.

2

Главное свидетельство о "грешной" жизни св. Терезы дано ею самою в
"Книге жизни ее", "Libro de su vida", или под другим заглавием - "Моя душа",
"Mi alma". Первый список "Жизни" был, вероятно, сожжен ею самой, когда один
из духовников ее, прочтя книгу, нашел, что она "внушена ей диаволом" и что
сама она - "бесноватая". А список второй, по доносу в "Лютеровой ереси",
отправлен был в суд Св. Инквизиции, где находился около двенадцати лет.
"Книга жизни моей находится в Инквизиции, - говорит сама Тереза и могла бы
сказать еще страшнее: - Моя душа - в Инквизиции". Это, впрочем, может быть,
страшнее для нас, чем для нее, потому что Инквизиция кажется ей непреложным
судом Божиим, или, по крайней мере, ей хотелось бы, чтобы она казалась ей
таким судом. Но, вероятно, бывали минуты, когда и ей делалось так страшно
перед этим судом, что она скрывала от него многое. Вот почему трудно узнать
по этой книге действительную, святую и "грешную" жизнь св. Терезы.
То же почти, что сделал Данте для Италии, а Лютер - для Германии,
сделает и св. Тереза для Испании: первая или одна из первых заговорит не на
школьном, мертвом, латинском языке, а на живом, простонародном,
старокастильском, El habla vukgar.
"Я пишу, как говорю, - так просто, как только могу... Больше всего я
люблю в писаниях моих ясность, точность и простоту". Это говорит испанский
гуманист, Жуан де Вальдес, современник св. Терезы, в своем "Диалоге о
языке", "Dialogo de la lengua". "В книге этой ("Жизни") я говорю так просто
и точно, как только могу, о том, что происходит в душе моей", - скажет и св.
Тереза теми же почти словами, как Вальдес. "Я ничего не буду говорить, о чем
не знала бы по моему собственному или чужому опыту". Это, впрочем, ей не
всегда удается. Женское многословие - главная причина ее неудач, и это она
сама сознает: "Я всегда страдала тем, что для выражения мыслей мне надо было
очень много слов". "Я только умею болтать". "Я как эти птицы (попугаи или
скворцы), которых люди учат говорить: не понимая слов, я их только
повторяю". "Трудно говорить о самом внутреннем, а так как трудность эта
соединяется у меня с глубоким невежеством, то я наговорю, конечно, много
лишнего, прежде чем скажу то, что надо сказать. Часто, когда я беру перо в
руки, у меня нет ни одной мысли в голове, и я сама не знаю, что скажу". "Но
Бог делает, чтобы это хорошо было сказано. Если же иногда я говорю глупости,
то этому не должно удивляться, потому что я от природы бездарна". "Я уже не
помню, о чем я начала говорить, потому что заговорила совсем о другом, но не
сомневаюсь, что этого хотел Господь. Я никогда не думала написать то, что
написала". "Пусть же сам Господь водит моей рукой". "Духу Святому себя
поручаю: пусть Он сам говорит моими устами". Эта молитва св. Терезы
исполнилась: лучшее в ее писаниях - не то, что сама она говорит, а то, что
говорит через нее Дух.