"Д.С.Мережковский. Религия" - читать интересную книгу автора

христианство должно было сначала оттолкнуться со всею доступною ему силою от
язычества, как отчаливающий корабль отталкивается от берега,
противопоставить себя язычеству до последней возможной крайности; в идеале
одностороннего, всепоглощающего аскетизма, умерщвления плоти, бесплотной
святости и нашло оно эту нужную силу отталкивания, отрицания, отвлечения от
язычества. "Если не умрешь, то не оживешь". Почти два тысячелетия
человечество и "умирало", чтобы впоследствии "ожить". Так и должно было
быть; не могло быть иначе; это было предвидено Господом: "Блажен, кто не
соблазнится о Мне". Величайший "соблазн" аскетизма дан, конечно, и в
подлинном учении Христа; но этот соблазн "во спасение". Аскетизм есть нож,
который с пролитием крови, с опасностью жизни отделил, отрезал христианство
от язычества, как новорожденного младенца - от пуповины матери.
С человечеством происходит теперь нечто подобное тому, что должно бы
произойти с телом, брошенным в мировое пространство, по направлению от Земли
к какой-нибудь планете, например, к Луне: летящее тело достигает точки, где
кончается сила притяжения земного, а, следовательно, и сила отталкивания
становится ненужною, даже прямо задерживающею полет, ибо здесь уже
начинается противоположная сила притяжения лунного. В переживаемое нами
мгновение христианства человечество достигло этой именно точки в космическом
пространстве между своим началом и концом, между Первым и Вторым
Пришествием; точка эта - страшная, потому что кажется мертвою: почти
кончилась сила отталкивания, отрицания, отвлечения от язычества, заключенная
в Первом Пришествии, а противоположная сила притяжения, заключенная во
Втором Пришествии, еще почти не началась. И вот нам кажется, что движение
совсем прекратилось, что мы остановились навеки в этой серединной мертвой
точке, что уже все силы христианства перестали в нас действовать, и что
вообще "не удалось". Но это не так. Расчет сил сделан с математическою
точностью Тем, Кто никогда не ошибается в своих расчетах: еще мгновение
полета - и начнется сила противоположного притяжения и будет увеличиваться в
непрерывно, бесконечно возрастающей прогрессии, и все вдруг изменится в нас
и вокруг нас, все примет обратное положение: верхнее сделается нижним,
нижнее - верхним, и мы вдруг почувствуем, что уже не летим, а падаем с
ужасающею стремительностью. Кончится отрицание, умирание, умерщвление;
начнется утверждение, оживание, воскрешение. От первого - скорбного,
темного, тайного Лика Господня христианство обратится ко второму -
радостному, светлому, славному. Этот-то величайший космический переворот и
совершается ныне почти неосязаемо, нечувствительно, как и всегда совершаются
подобные космические перевороты.
По сравнению Гоголя, церковь западная, римско-католическая есть
"деятельная Марфа": она исполнила необходимое действие - отторжение от
язычества и окончательное укрепление, устроение христианства, как особого и
единственного, всеобъемлющего, всемирно-исторического целого. Сестра ее,
церковь восточная, находилась доныне как бы в стороне от всякого действия:
подобно созерцательной Марии, сидела она у ног Господа и внимала безмолвно
словам Его. Не наступает ли ныне и ее черед? Не будет ли и она призвана к
некоторому великому действию, в которое, может быть, и "вместится" никем не
вмещенное слово Господне о Святом Духе и Святой Плоти: "Приидет Дух Истины,
Он наставит вас на всякую истину". Дух истины, Дух святой не наставит ли нас
на всякую истину о Плоти Святой? Не есть ли церковь не западная и не
восточная, а всемирная, грядущая, в своем последнем, еще не раскрывшемся