"Д.С.Мережковский. Россия и большевизм " - читать интересную книгу автора

утверждают, что эта власть вопреки себе, в силу непреложных, социальных и
экономических законов, преобразуется, развивается, и концом развития будет
превращение варварской деспотии в европейскую демократию. Ледяная глыба
коммунизма тает под весенним солнцем эволюции и, когда подтает, рухнет от
собственной тяжести, без всякого внешнего толчка; если же и будет толчок,
ударчик, террорчик, переворотик, то такой ничтожный, что о нем и говорить не
стоит. Плод зреет и, когда созреет, упадет, не сорванный. Что же делать
эмиграции? Ничего. Ждать, лелея зреющий плод, храня его от всякого холодного
дыхания, от всякого вмешательства, потому что оно только замедлит созревание
плода, укрепляя советскую власть, сплачивая вокруг нее национально и
патриотически возбужденные слои населения: "Полно-де России получать
пощечины, - руки прочь! Пусть наша власть плохая, - она все-таки наша,
русская, и мы за нее постоим против всей европейской и эмигрантской
сволочи!"
Ждать, а пока что "засыпать рвы", "сменять вехи". Это последнее,
впрочем, говорится не столько словами, сколько намеками и умолчаньями,
сигнализуется "ультрафиолетовым лучом". Но темной речи ясный смысл таков:
последняя смена вех - конец революции, конец войны - мир.
Что утверждают революционеры, непримиримые, может быть, и повторять не
надо, - так оно ясно, просто "лубочно", по выражению П. Н. Милюкова. Они
утверждают, что "эволюция" советской власти - самообман эволюционистов; что
эту абсолютнейшую из всех властей согнуть нельзя, а можно только сломать:
так стекло не гнется, а ломается; довольно бы, кажется, десятилетнего опыта,
чтобы в этом убедиться окончательно; стыдно русской эмиграции начинать снова
бредить "эволюцией", как раз в ту минуту, когда вся Европа, весь мир готовы
очнуться от бреда; если эмиграция не революция, то она ничто, не соленая
соль, даже в навоз негодная; сколь ни слаба советская власть, но без
внешнего толчка, войны или революции она может простоять еще неопределенно
долгое время, как "трехногий стул в углу"; а насчет "ожидания"
эволюционистам следовало бы вдуматься в письма из России, вслушаться в эти
"голоса из бездны", такие страшные, что надо быть не русским и даже просто
не живым человеком, чтобы не поверить им и не содрогнуться от них. Вот один
из этих голосов: "Через десять лет будет поздно... Спасайте же теперь...
Помните, что изнутри мы одни, без вас, зарубежных, не освободимся никогда"
("Борьба за Россию", 6 июля 1927 г.). И еще: "По Москве ходит сейчас
каторжная шутка: так как в Нарыме надзору мало, а сосланных все больше, то,
в конце концов, там образуется такая армия, что она пойдет на Москву и
свергнет большевиков. Кроме шуток, в этом, кажется, наша единственная
надежда на спасение" ("Руль", № 303).
В Москве ждут армии Сибирской, а в Сибири - эмигрантской. Вот как
тамошний бред отвечает здешнему: "В гуще сибирского населения укоренилась
мысль, что начало борьбы с коммунистическою властью должно совпасть с
началом похода эмигрантов; на эмигрантов в Сибири возлагаются большие
надежды" (Тянцзиньский "Наш Путь"). Бедные, если бы они знали, какая у нас
"армия" и какие "вожди"!
Здешние эволюционисты-соглашатели надеются на поддержку из России. Но
вот что им отвечают оттуда: "В России сейчас политическая атмосфера накалена
до последней степени, и всякий, кто, хотя бы косвенно, примиряется с
существующим, хотя бы тем, что вместо революционных действий ждет эволюции,
будет признан в России заклятым врагом" ("Б. Р.", 10 сентября 1927).