"Д.С.Мережковский. Россия и большевизм " - читать интересную книгу автора

обязательства в лояльности к советскому правительству", и угроза, что не
давшие его будут исключены из клира.
После торжественных слов из апостола Павла, после церковно-славянского
возгласа: "Вознесем же наши молитвы ко Господу!" вдруг это не-церковное,
не-русское, интернациональное словечко "лояльность", точно прямо из уст
Бухарина, Сталина, Троцкого. Можно бы сказать церковно-пристойно:
"послушание власти". Но, вот, не сказалось: "лояльность" проще, понятнее,
политичнее... Точно выглянуло вдруг из-за спины митр. Сергия чье-то знакомое
лицо, - уж не того ли чекиста, который заманил, отравил Савинкова и выбросил
труп его из окна? То же хотели и они сделать с русской эмиграцией, а теперь
хотят сделать и с русскою церковью.
Да, все это так просто, грубо, "лубочно", что даже самые простые люди
сразу поняли, в чем дело. Поняли даже европейцы, далекие от русских
церковных дел.
В мюнхенском журнале "Simplicissimus" появилась карикатура: на
церковном амвоне стоят как бы две иконы - православный иерарх в митре, с
крестом в руке, и чекист с кнутом и наганом, а перед ними -
коленопреклоненный, молящийся русский мужик. "Веры хватит у него на обоих, -
согласимся же", - говорят друг другу иконообразные. Смех иногда глубже
заглядывает в страшное, чем страх.
Кажется, митр. Сергия постигла та же участь, как Милюкова: был и он
рожден для "эволюции", а попал в "революцию" и оказался в положении
трансцендентно-неловком. Но Милюков ходит по земле и, если упадет,
отделается легкими ушибами, а митр. Сергий ходит так высоко, что страшно
подумать, куда он упадет и что уронит.
Перед посланием митр. Сергия появилось "обращение к советской власти
православных епископов с Соловецких островов". Между этими двумя голосами
церкви такое абсолютное противоречие, что истина может быть только на одной
стороне.
Митр. Сергий возносит благодарственные молитвы за милости, оказанные
церкви советской властью, а вот что говорят соловецкие узники: "Православная
церковь не может засвидетельствовать, что религия в пределах союза не
подвергается стеснениям... Церковь не скажет вслух всему миру этой позорной
лжи".
Митр. Сергий полагает, что "десница Божия" утвердила советскую власть,
а потому православная церковь должна "не за страх, а за совесть" соединиться
с этой "богоустановленною" властью; а вот, что говорят епископы: "Церковь
верит в живого Бога Творца; коммунизм не допускает Его существования...
Церковь видит в религии животворящую силу... Коммунизм смотрит на нее, как
на опиум, опьяняющий народы... Церковь хочет процветания религии; коммунизм
ее уничтожения. При таком расхождении между церковью и государством не может
быть никакого внутреннего сближения или примирения... Жалкие попытки в этом
роде были сделаны обновленцами... Православная церковь никогда не станет на
этот недостойный путь".
"Путь митр. Сергия", - можно бы теперь прибавить.
Первым движением Милюкова, после послания, было кинуться навстречу
митр. Сергию, чтобы подчиниться, согласиться, подписать обеими руками
обязательство в "лояльности". Слишком велик был соблазн продолжить линию
соглашательства от политики к религии, от временного к вечному.
Что же, однако, было делать с обращением соловецких епископов? Как