"Д.С.Мережковский. Было и будет. Дневник 1910 - 1914 " - читать интересную книгу авторавосемьдесят, - записывает Эккерман в 1825 г., - но ни в чем он не чувствует
себя готовым и законченным; он стремится все вперед и вперед; он кажется человеком вечной, неразрушимой юности". Однажды весенним утром в саду забавлялся стрельбой из лука. "Я подал ему лук. Он приладил стрелу, прицелился вверх и спустил тетиву. Он был точно Аполлон, состарившийся телом, но одушевленный бессмертной юностью. Не умею сказать, до чего мне было весело, глядя на него. Мне вспомнились стихи: Или старость меня покидает? Или детство вернулось опять?" На 72-м году от роду, летом, на Мариенбадских водах влюбился в 19-летнюю девушку и страдал, вздыхал, бегал за нею, как мальчик. Красавица не пожелала быть Гретхен, и, расставшись с нею, он заболел от горя. Тогда написал свою безумно-страстную "Мариенбадскую элегию". Переписал ее тщательно латинским шрифтом на веленевой бумаге и прикрепил шелковым шнурком к красному сафьянному переплету с истинно немецкой аккуратностью. Нам смешно, но ему не до смеха. "Ах, я научился страдать и терпеть! - вздыхает он не хуже юного Вертера, сидя ноябрьскою ночью в своей крошечной веймарской спаленке, больной, в белом фланелевом шлафроке, с ногами, закутанными в шерстяное одеяло. - Я не лягу в постель, просижу всю ночь в кресле: все равно настоящего сна не будет". Но вот разговор с Гумбольдтом[12] или другим ученым о спиральном росте растений, о законах атмосферического давления, о новооткрытых веществах - при этом, восхищаясь фиолетовым цветом паров, видит в нем "приятное подтверждение одного из законов своего учения о цветах"; смотрит на волшебное пламя такими же влюбленными глазами, как в ее глаза: и там, и здесь - одна душа - Душа Мира; там изменила, здесь не изменит, - и вот уже опять здоров, опять юн. Знает, что в семьдесят лет влюбляться глупо. "Но надо часто делать глупости, чтобы только продлить жизнь". Думает, что люди живут, пока смеют жить; живут и умирают по собственной воле. У него самого воля к жизни, смелость жизни бесконечная. Как будто выпил, подобно Фаусту, эликсира вечной юности. Не умственное, не нравственное убеждение, а физическое чувство бессмертия. И другим, глядя на него, а может быть, и ему самому приходит в голову странная мысль: умрет ли он когда-нибудь? Ну как такому умирать? Когда же все-таки умер, Эккерман вошел в комнату его: "Обнаженное тело было обернуто белой простыней. Фридрих (старый слуга) отвернул простыню, и я подивился божественному великолепию этих членов. Грудь необычайно сильная, широкая и выпуклая; руки и ноги полные и нежные; следки ног изящны и правильны. Передо мною лежал совершенный человек в совершенной красоте, и восторг, который я почувствовал, заставил меня позабыть на миг, что бессмертный дух уже оставил эту оболочку". Как будто и в смерти бессмертен. "Обновляется, подобно орлу, юность твоя". Эту вечную юность он черпает из ее первоисточника - из природы обновляющей. Припал к ней, как ребенок к груди матери. Вот для кого мать сыра земля в самом деле - Мать. |
|
|