"Абрахам Мерритт. Лунная заводь" - читать интересную книгу автора

как на крыльях, будто бы убегал от преследования, а за ним, рассекая волны
потоком света, быстро и неотвратимо неслась лунная река.
- Боже милосердный! - выдохнул Трокмартин с такой страстной мольбой о
помощи, какой мне еще никогда и ни от кого не приходилось слышать. А затем,
впервые, я увидел... это!
Лунная дорожка, отчетливо выделяясь в темноте, протянулась до самого
горизонта. Облака над нашими головами разошлись, образуя узкий проход, как
если бы раскрылись занавеси или расступились воды Красного моря, чтобы
пропустить сонмища израильтян. С двух сторон поток лунного света обрамляли
черные тени, отбрасываемые складками более высоких слоев облаков, а между
темными и непрозрачными стенами прямой, как струна, играя, искрясь и
сверкая, быстро мчался сияющий поток лунного света.
Я скорее почувствовал, нежели увидел, как далеко - казалось, неизмеримо
далеко, - что-то движется на поверхности сверкающего серебром потока.
Сначала в поле зрения появилось более яркое, чем сама дорожка света,
как бы сильно раскаленное пятно. Оно безостановочно двигалось в нашем
направлении: стремительно неслось опалесцирующее туманное облачко, казалось,
что это летит, как стрела, какое-то крылатое существо. Мне смутно
припомнилась дайякская легенда о птице Акла - крылатом посланнике Будды:
перья ее сотканы из лунных лучей, сердце - оживший опал, а крылья в полете
вторят прозрачной кристальной музыке, издаваемой белыми звездами, но
страшный клюв этой птицы, говорит легенда, сделан из оледеневшего пламени,
чтобы она терзала им души неверующих.
Все быстрее приближалось к нам неведомое существо, и тут я услышал
настойчивое и мелодичное позвякивание, словно бы кто-то исполнял пиццикато
на стеклянной скрипке: такие кристально чистые нотки издавали бы бриллианты,
превращенные в звуки.
Сейчас это Нечто уже достигло самого конца светлой дорожки, вплотную
приблизившись к барьеру темноты, который все еще отделял наш пароход от края
лунного потока. Оно билось об этот барьер, как птица бьется о прутья клетки.
Оно кружилось и вертелось в сверкающих струйках воздуха, в водоворотах
кружевного света, в спиралях оживших испарений. Странные и непонятные
вспышки мелькали в нем, напоминая радужные переливы перламутровых бликов.
Еще я заметил, что через него медленно перемещались ослепительно яркие искры
и блестки, как будто существо втягивало их в себя из омывающих его лунных
лучей.
Все ближе и ближе подлетало оно, скользя по сверкающим волнам, - все
тоньше становилась, сжимаясь, защищающая нас стена тени. Внутри туманности
можно было отчетливо разглядеть ядро, некую сердцевину, в которой
сконцентрировалось самое интенсивное свечение: пронизанное прожилками,
лучезарное пятно молочно-белого цвета кипело и бурлило, как живое. А над
ним, в путанице вибрирующих и кружащихся вихрей и спиралей, виднелись семь
светящихся огоньков.
Невзирая на беспрестанное, но странным образом упорядоченное движение
этой... этой штуки, огоньки висели над ней прочно и незыблемо. Их было семь,
этих светлячков, похожих на семь маленьких лун: одна была окрашена в
жемчужно-розовый цвет, другая - в нежный перламутрово-голубой, третья - в
яркий шафранный цвет, у четвертой был тот изумрудный оттенок, который
встречается в тропиках на отмелях около островов, еще две имели
мертвенно-белый и призрачно-аметистовый цвета, а последняя отливала