"Жеральд Мессадье. Цветок Америки ("Жанна де л'Эстуаль" #3)" - читать интересную книгу автора

- Напротив, оно делает жизнь легче, - со смехом ответил он. - Возможно,
мне стоило бы вывесить на дверях моего павильона записку с объяснением, что
мне чужды обычные человеческие потребности. Я наслаждаюсь одиночеством и
работой.
Не будь она его родственницей, решила бы, что ее гонят.
- Ты пришла поговорить со мной об одиночестве? - спросил он с едва
уловимой иронией.
- Нет. Я пришла, чтобы получше узнать Франца Эккарта де Бовуа, этого
юношу, который так заинтриговал весь замок Гольхейм.
- И тебя тоже.
- И меня тоже, - согласилась она. - Я не соблазнять тебя пришла, Франц.
Я знаю, что двое могут любить друг друга, не ложась при этом в постель,
такое часто случается. Я твоя тетка и обручена с другим.
- С Карлом фон Дитрихштайном, - сказал он.
Квадратный молодой человек, племянник маркграфа Бранденбургского,
рыцарь и наездник, который больше времени проводил в обществе лошадей, чем
себе подобных. Что уж говорить о женщинах! Франц Эккарт видел его в замке,
когда он являлся ухаживать за Об... на свой манер. Действительно, этому
юноше пора было жениться.
- Я пришла, чтобы ты хоть немного просветил меня, - продолжала она.
Юноша открыл горшочек, протянул его девушке. На слова Об он словно не
обратил внимания и кинул кусочек сладкого абрикоса лису, который поймал
лакомство на лету и проглотил, прикрыв глаза от наслаждения.
- Мыслить, - ответил, наконец, Франц Эккарт, - значит всегда держать
дистанцию. Отрешиться от всего, что волнует людей. Я к этому стремлюсь как
умею. Следовательно, я не смогу быть приятным такой девушке, как ты, ибо
тебя, напротив, привлекают радости жизни и тебе вряд ли захочется отказаться
от них.
В очередной раз Об почувствовала себя не в своей тарелке.
- Рыцари, - заметила она, - полагают, что женщины служат украшением
жизни, но их не следует вовлекать в серьезные дела вроде войны. Ученые же
считают, что женщины не обладают глубоким умом и не способны понять их
рассуждения. Если ты не советуешь мне мыслить, значит, обрекаешь меня на
общение только со священниками, слугами и детьми.
- Ты хотела бы наблюдать за звездами? Или же изучать философию? -
спросил он с вызовом. - Когда ты выйдешь замуж, твой супруг этого не
одобрит. Дети у вас будут заброшены, еды в доме никакой, а на потолках -
паутина.
Оба засмеялись.
- Раз ты такой ученый, скажи, что я должна делать?
- Ты воистину дочь своей матери! Забудь ученых, а к рыцарям относись
как к банкирам и отцам семейств.
Ответ явно не удовлетворил ее.
- Летом следующего года я выйду замуж за очаровательного молодого
человека, красивого, богатого и успешного, если в сражении ему улыбнется
удача. Дома он будет появляться редко. Я стану скучать и, возможно, заведу
любовника.
- И я буду тому причиной, - парировал он с улыбкой. - Мыслить не
научил, зато сделал неверной супругой!
Они снова засмеялись. Потом умолкли. Краем глаза она следила за юношей,