"Жеральд Мессадье. Цветок Америки ("Жанна де л'Эстуаль" #3)" - читать интересную книгу автора

нее, на улице Мажистра. Ибо Софи-Маргерит вызывающе пренебрегала
обязанностями хозяйки дома. Франсуа часто ходил в грязной одежде, спал на
простынях, которые менялись раз в три месяца, и питался чем придется. Жена
его готовить не желала и просто покупала на ужин кусок пирога или сыра.
Нанятая Жанной домоправительница Фредерика была из тех матрон, чье
расположение завоевать непросто. Однажды утром она встретила хозяйку с
поджатыми губами. Жанна спросила, в чем причина ее недовольства.
- Мадам, я сразу поняла, кто вы, и мне хотелось бы, чтобы и все
остальные были такими, как вы.
Сказано это было куда грубее, поскольку эльзасский диалект отличался
крепостью выражений. Жанна поостереглась спрашивать, на кого намекает
Фредерика: пусть матрона объяснится сама.
- Мне не хотелось бы, чтобы мадам расстроилась на Троицын день.
- Почему именно на Троицын день? - с интересом спросила Жанна.
- Потому что на Троицын день говорит Рохрафф!
Жанна поняла. Она знала, кто такой Рохрафф: уродливая кукла в виде
бородатого мужика. Он стоял в соборе под органом и во всеуслышание
произносил язвительно-непристойные речи в тот день, когда, по преданию, на
апостолов снизошли огненные языки. Нечто вроде страсбургского карнавала.
Естественно, позади органа прятался человек, которые говорил за куклу.
- В прошлый Троицын день Рохрафф назвал имена огненных языков, которые
забрались кое-кому под юбку! - продолжала Фредерика.
Красноречивый образ. Иными словами, все знали, что Софи-Маргерит
погуливает, и имена ее любовников тоже были известны.
- А еще он сказал, что огненные языки у мужей таких женщин превращаются
в рога.
Жанна побагровела. Фредерика поняла, что достигла цели.
Небольшая слежка и кое-какие дополнительные слухи позволили Жанне
выяснить, что Софи-Маргерит завела трех любовников и ходит к ним, когда
Франсуа надрывается в печатне. Ее сын имел все основания назвать свою жену
распутной девкой.
Тем временем Франсуа так понравились удобства в доме у матери, что он
фактически к ней переехал. Здесь он обрел общество Жозефа и прежнюю свою
улыбку. Софи-Маргерит пришлось питаться у свекрови, поскольку только здесь
она видела мужа, да и стол был прекрасным.
Жанна решила взять быка за рога. Призвала к себе сноху и стала ей
выговаривать:
- Разве мой сын каплун, чтобы вы перед каждым встречным ноги
расставляли?
Она перечислила имена ее любовников: печник Иоганн Вольреель, колбасник
Бенедикт Гольш, подмастерье плотника Бартоломеус Монзанкт.
- Вы стали посмешищем всего квартала! - воскликнула Жанна. - Вы
бесчестите моего сына, достойного человека! Я знаю, о чем трубит на всех
углах Рохрафф! И вам не стыдно?
Софи-Маргерит разрыдалась. Потом лишилась чувств. Жанна отхлестала ее
по щекам, и она, всхлипывая, пришла в себя.
Во время этой отвратительной сцены Жанна сказала себе, что не все можно
легко поправить, и подумала, что ей лучше бы задержаться в Страсбурге, пока
сноха не научится держать себя в руках. Итак, она осталась на осень, чтобы
спасти семью сына от крушения, и сама не заметила, как наступила зима.